Один-единственный раз

В этом рассказе Крис завершил еще одну линию, которая осталась оборванной после "Звездного Юбилея". Кто беспокоится о судьбе Кати и Михаила - этот рассказ будет вам интересен. 

Рассказ вдохновлен романами "А впереди дорога так длинна", "Попутный ветер" и рассказом "Звездный юбилей" авторства Аллоры. Эти работы были опубликованы на https://otroki.druid.ru и вдохновлены кинодилогией "Москва-Кассиопея" - "Отроки во Вселенной».

Права на имена персонажей: Виктора Середы, Варвары Кутейщиковой, Павла Козелкова, Юлии Сорокиной, Федора Лобанова, Екатерины Панферовой, Михаила Копаныгинa, замысла корабля "Заря" а также на сюжет кинодилогии "Москва-Кассиопея" - "Отроки во Вселенной» принадлежат А. Заку, И. Кузнецову, Р. Викторову и коллегам.

Права на имена героев: Лиэлл Гор Матиэллт, Матиэллт Гор Эллон, Геллиот Гор Павел, Пола Коулса, Виктора Сэлдона, Барбары Кейз, Кэти Пэффит, Майкла Колтейка, Джулио Лоран, Теодора Челлта а также второстепенных персонажей романов "А впереди дорога так длинна", "Попутный ветер" и рассказа "Звездный юбилей", а также замысла фабулы упомянутых выше работ принадлежат Аллоре.

В сюжете были использованы произведения, соответственно очередности появления в тексте:

1) Текст коляды "Тихая ночь" (оригинальный текст на немецком языке Joseph Mohr, английский текст John Freeman Young), переписан с сайта: http://en.wikisource.org/wiki/Silent_Night  (2010-04)

2) Отрывок из поэмы "Once in a Million Years”(„Wenn aus Liebe Sehnsucht wird”), авторы оригинала - Jack White/Norbert Hammerschmidt, новый текст на английском языке: Candice Night (Blackmore’s Night). Цитируемый в рассказе текст был переписан из книжечки, вложенной в являющийся собственностью автора альбом Blackmore’s Night „Beyond the sunset”, (C)2004 Minstrel Hall Music, (P)2004 Minstrel Hall Music, 2004 Steamhammer. Он также может быть найден на веб-сайте (2010-04): http://www.blackmoresnight.com/moon_castle_pages/lyrics/beyond_the_sunset_lyrics/beyond_the_sunset.html

В скобках указан период, за который цитированное произведения были видны на страницах WWW.

Правами на другие имена и концепции самого рассказа обладает автор.

*** 

Катя проснулась после пяти. С минуту лежала, сонно моргая и пытаясь собраться с мыслями. Свет раннего утра уже прояснил интерьер спальни, в большое окно было видно спокойное море, через люк в крыше - глубокую синеву неба, не нарушаемую даже малейшей тучкой. Намечался прекрасный день.
Вдруг она поняла, что проснулась. Впервые за много дней что-то ей приснилось - что-то, что стоило запомнить, что не нужно было выталкивать за горизонт собственной памяти.
Ей снилось, что она идет по берегу своего любимого Тасманова моря, ветреным облачным днем. Вдали она видела кого-то - мужчину, идущего навстречу к ней. Она знала, что это кто-то, кого она ждала очень долго. Не могла только вспомнить его имени. Несмотря на то, что они шли друг к другу, расстояние между ними не сокращалось. Как будто ветер, дующий в лицо, отталкивал ее от него... Она напрягала глаза, силясь узнать его - мешал ветер, сыплющий в глаза песок. Она пыталась позвать - и снова ветер заталкивал ей обратно в губы невысказанные еще слова. Она пыталась ускорить шаги - но ноги вязли в песке пляжа, который внезапно мягко и предательски охватывал ступни.
Катя села на кровати, подложив под спину подушку. Не было смысла лежать, все равно она уже не уснет. С другой стороны - ей не хотелось вставать. В конце концов, была суббота. Она никогда не была жаворноком, Михаил, даже смеялся над ней, потому что...
Михаил. Это он ей приснился. Как могла она его не узнать? Кстати, как же реален был этот сон... Насколько большое море их разделяло, насколько разминулись их пути!
Она потрясла головой, пытаясь остановить наворачивающиеся на глаза слезы. Она резко встала, набросила халат, подошла к окну, открыла. Свежий морской бриз влетел внутрь, распустил ей волосы, стер с глаз остатки сна и остановил плач. Катя глубоко вздохнула, обвела взглядом берег, который лизали ленивые волны, потом ее взгляд устремился за горизонт, голубое слияние океана и неба. 

За последние шесть лет она полюбила всем сердцем этот кусочек Земли. Не представляла уже себе жизни где-нибудь еще, не в этом маленьком домике над пляжем, расположенным на самом конце Сирениа-лэйн. Тогда, когда она бежала из Рима, когда впервые приехала из Арджтауна в Нарума - долго ходила по кварталу Спиннерс Корнер в поисках жилья. Сопровождающий менеджер уже давно замолчал, оставив попытки завязать беседу. И вдруг глазам ее предстал стоящий на самом конце дороги небольшой коттедж, как бы  отделенный от остальных участков, частично огражденный зеленым поясом кустарника, упирающийся в пляж колоннами великолепной террасы со ступеньками.
- Там кто-нибудь живет? - спросила она.
Менеджер оживился, быстро сверился с зажатым в руке ноутбуком.
- Нет, этот дом свободен - быстро сказал он - Вы..?
- Да, беру, - сказала она без колебаний. - Не глядя.
Менеджер был удивлен немного, но не возражал - в конце концов, дома были полностью оборудованы, кроме того, всегда можно будет поменять решение. Быстро запрограммировав электронный ключ, он вручил его Кате, ввел данные в базу арендаторов и исчез, как сон золотой.
Катя ни разу не пожалела о выборе. Дом был небольшой, но уютный. На первом этаже была гостиная с камином, просторное кухонное помещение и гостиная с прилегающей ванной комнатой. Огромные окна салона и кухни выходили на море, терраса, опирающаяся на мощные столбы, возвышалась над пляжем, на который можно было спуститься по довольно длинной, широкой лестнице. Окна со стороны поселения были гораздо меньше, выходили на садик у дома, где Катя сидела, когда уставала от вида на море, или когда хотела поиграть в садовницу. Из салона можно было подняться по лестнице на второй этаж, где была спальня, вторая ванная комната, и кабинет использованный Катей для работы дома. Здесь также большие окна выходили на море, на сторону квартала было только окна в крыше, одно в спальне, а другое в гостиной.
Это расположение вполне подходило Кате, которая искала покоя после внезапного бегства из Рима в Арджтаун. Она не искала компании, знакомых, избегала даже друзей - она должна была, прежде всего, прийти к согласию самой с собой. Работу нашла без проблем - когда она снова стала Катей Панферовой, вернулись все знания и опыт в планетологии и археологии, обогащенные недавним обучением. Она чувствовала тихое удовлетворение, глядя, как шефы трех отделов упрямо ссорятся, выясняя, у которого из них она должна работать. Наконец, она сама выбрала 4-й отдел Департамента Планетологии и Археологии, во главе которого стояла Кэролайн МакКормик. И опять попала в десятку, обе сразу понравились друг другу.
Она отошла от окна, решив принять душ. И так уже она не заснет, так что не имеет смысла снова ложиться. Ей не удастся остановить волну воспоминаний, и если уж она должна позволить им захватить себя - то после утреннего туалета, за чашкой кофе.
 
Сидя на террасе, она вспоминала тот день.
Пол тогда полетел в Рим вместе с Гео, у них были какие-то дела в ЦИП. А ей захотелось посидеть на берегу Тибра. Она никак не могла прийти в себя после отъезда Лиэлл и Михаила, - хотя прошло уже много времени, они с Полом все еще откладывали свадьбу. И в этот день она чувствовала какую-то внутреннюю тревогу.
Через некоторое время она заметила идущего к ней Тео. Видимо, Пол боялся за нее, и попросил друга присматривать за ней. Она не возражала, когда тот подошел и сел рядом. Некоторое время они сидели молча, глядя на ленивое течение реки, струящейся в Тирренское море.
И вдруг Тео бросил камень, который запрыгал по воде - и тут она почувствовала, как будто кто-то разрезал завесу, окружавшую ее до сих пор. Мир вокруг нее начал менять цвета.
Она заметила испуганное лицо Тео - какого там Тео, ведь это Федька! - и вдруг встала и пошла к реке. Бедняга подумал, что она хотела утопиться - смешно, ей это и в голову не пришло. Она наклонилась, взяла камень, взвесила на руке. Бросила, широко замахнувшись.
Камень прыгал по воде, рассекая ее течение. Кэти считала "блины", каждый из них разрезал очередной занавес, проявляя новые образы, возвращал ее друзьям собственные имена. Все возвращалось на свои места. Новый камень, новый "блин", новые занавесы, новые образы. И еще раз. И еще.
Она не видела ничего вокруг, только эти камни, прыгающие по воде, по направлению к другому берегу. Бросала их все быстрее и сильнее.
И вдруг услышала впервые этот отчаянный, умоляющий голос у себя в мозгу. Голос Той. Той-О-Которой-Хотелось-Забыть.
"Стой! Прошу тебя, перестааань! Мне больно!"
Еще один камень. Бросок. Быстрые прыжки по воде.
"Нет. Не могу. Прости меня. Я Катя. Катя Панферова. Ты не можешь остаться. Здесь нет места для нас обеих".
"Ты меня убиваешь! Зачем, что я тебе сделала? Я хочу жить, не хочу уходить! Я Кэти! Кэти Пэффит! Не бросай, пожааалуйста! "
"Я должна. Должна тебя победить. Ты не можешь оставаться, раз я возвращаюсь. Я Катя, а тебя никогда не было. Ты просто часть души этого съерра, который тогда бросил меня во тьму”
"Нееет! Что ты говоришь, я же никакой не съерр! Я тоже из-за них страдала! Не позволю! Ты никогда меня не победишь! АААХХХ! Мне больно! Не бросай эти камниии!"
" Уйди, Кэти. Засни на дне моей возвращающейся души. Я не хочу тебя убивать, но я сделаю это, если не уйдешь. Засни... на дне моей души..."
"Нееет... не хочу... чччто... что яааа тебе такого сделала... зачччем... делаешь мннне больно...  уйди... прошу тебя..."
"Не плачь, Кэти. Ты не можешь остаться. Не плачь, засни... пожалуйста... не плачь".
Еще один бросок. Еще один.
"Я Катя. Катя Панферова. Уйди, Кэти, пожалуйста. Усни на дне моей души. Я не хочу тебя убивать. Я не смогла бы тебя убить. Я не могу. Но я тебя одолею. Я должна".
 
Он задрожала, почувствовав внезапный холод. Набросила на себя свитер, утренний ветер был все-таки несколько резок. Она надеялась, что в течение дня это изменится, в конце концов, был январь, середина австралийского лета.
За эти годы ей удалось справиться со всеми демонами Сьенны, какие гнездились у нее в памяти. Она преследовала их нещадно, и, наконец, убила всех. Ни один не уцелел. Теперь она знала только то, что в ее жизни был почти двухгодичный эпизод на этой планете. Но она помнила только высадку с борта "Эвридики" - а потом наступал сразу же день, когда они поднялись на борт "Скифа". Она выбросила из головы все, что было связано со Сьенной.

Она привела в порядок то, что произошло с момента возвращения до роковой прогулки над Тибром. Она знала, кем были ее друзья, помнила все то добро и тепло, которое от них получила. И тут тоже, как со Сьенной, она изгнала из сознания почти все, что было связано с ней, с Кэти.
Почти. Поскольку не могла убить Ту-О-Которой-Должна-Была-Забыть.
Кэти много раз пыталась вернуться. Она появлялась внезапно - в отражении в зеркале Катя вдруг видела ее глаза, в своей тени на дороге вдруг видела ее жесты, ее движения. В голове вдруг слышала ее голос, умоляющий, требующий, наконец - угрожающий... Но в конце концов она всегда давала себя усыпить, становилась все слабее, по мере того, как Катя упорядочивала и воспринимала как свои собственные все хорошие воспоминания...
Кате было искренне жаль Ту-О-Которой-Должна-Была-Забыть. Когда они недавно встретились, Кэти уже почти не отзывалась, только тихонько плакала всю ночь. Катя успокаивала ее, говорила с ней мягко, стараясь ее усыпить - на этот раз она не хотела, не могла применять к ней всю свою силу. В ту ночь она поделилась с ней частью хороших  воспоминаний, стирая в то же время все то зло, с каким и она столкнулась. В конце концов ей удалось уложить Кэти спать, уже под утро, в тщательно выбранном уголке своего сознания ... С тех пор минуло уже полтора года, и Кэти не показывалась ни разу. Катя чувствовала, что Ta-О-Которой-Должна-Была-Забыть, наконец, обрела покой. На дне души, окруженная ее состраданием, она бесконечно спала прекрасным сном...
Но у Кати все еще в ушах стоял ее тихий, беспомощный плач... Она не смогла, не могла его забыть ...

На пляже появились утренние бегуны. Некоторые махали Кате рукой, приветствуя ее. Она тоже махнула им в ответ, а затем вернулась в дом. Ей не хотелось ни с кем встречаться, даже мимолетно.
За прошедшие шесть лет, все жители Спиннерс Корнер успели привыкнуть, что эта тихая, невысокая планетолог с длинными косами не ищет дружбы, не участвует в праздниках, что не стоит навязываться к ней с визитами. Что не следует мешать ей в одиночных прогулках по пляжу. Они приняли ее и ее образ жизни.
Это устраивало ее. Она была благодарна коллегам, что они не спрашивают, не пытаются помочь ей насильно. Ей нужен был покой, ей нужно было время. Благодаря этому она преодолела демонов, что преследовали ее во сне. Благодаря этому она смогла усыпить Кэти - приходящую внезапно отражением в зеркале, неожиданной мыслью, нежеланными воспоминаниями. Но, несмотря на это, ей не удалось избавиться от засевших в ее сердце нескольких ледяных острий.
Она не могла забыть Михаила, улетающего на флиппере в направлении космопорта Фьюмичино. Не удалось выбросить из памяти наполненные болью глаза Павла, когда в его присутствии она разорвала разрешение на их брак. Не могла забыть тот его взгляд, которым он провожал моноэкспресс, увозивший ее из дома на Тибре.
И самое главное - она не могла забыть боли и отчаяния в глазах Лиэлл.

Это были те из немногочисленных плохих вещей в жизни Кэти и ее собственной, которые она не могла забыть. Хотя она старалась помнить только то, что было хорошо и красиво, как, например, любовь Павла. Или как полный необузданной красоты и ярости танец Павла и Ли, тогда, на банкете.
Она знала, что никогда не сможет смотреть в глаза Лиэлл. Она отобрала у нее мужа, причинила ей боль. А ведь они были так близки. Как это могло случиться, что они так отдалились друг от друга? Как не хватало ей теперь этой красивой соэллианки, как сильно она хотела снова ощутить этот странный, яркий, соединяющий их обеих поток...
Она вспоминала те моменты на "Заре", когда они обе почувствовали это в первый раз. Это случилось на второй день после аварии на Гамме, когда они встретились, чтобы поговорить. Вдруг Катя почувствовала ее теплое прикосновение где-то внутри, глубоко в своем сознании. Инстинктивно она ответила тем же самым. Их прикосновения неожиданно переплелись, и обе чувствовали, что не хотят прерывать этот контакт. Она видела волнение и удивление в голубых глазах…
Их связь прервалась только тогда, когда Ли улетела на Соэллу. И снова вернулось, когда через несколько лет они встретились на Земле. Они никому не сказали об этом. Лиэлл настолько впечатлил ее дар, что она решила сохранить это в секрете. Ли рассказала ей, что ничего подобного никогда не встречала, что даже у них никто не обладает ничем подобным. Что даже в ее языке нет слов, чтобы описать то, чем Катя наделена...
Когда она восстановила память, этот странный дар вернулся. Это в основном благодаря ему она преодолела всех демонов со Сьенны, благодаря ему усыпила Кэти. Но она знала, что даже если бы Ли сейчас стояла перед ней и простила бы ей все – она не посмела бы возобновить эту связь. Она опасалась, что могла бы снова навредить Лиэлл. Если бы Кэти вдруг проснулась... Ее потрясла уже одна только мысль об этом.
Она пошла на кухню, вымыла кружку из-под кофе. Ей не хотелось есть, она решила пойти наверх, закончить утренний туалет. Было почти семь, стоило бы в конце концов причесаться, подумала она.
Катя села перед большим зеркалом в спальне. Из отражения на нее смотрела длинноволосая зеленоглазая тридцатилетняя девушка. Она тихонько засмеялась - тридцатилетняя, ничего себе. Современная медицина и биология, однако, чудесны, подумала она. Мне более 550 лет по календарю, биологически почти 50, я выгляжу на 30, а чувствую себя еще моложе. Пожалуй, самое время выйти в свет. Чего тут ждать... Принц на белом коне, наверное, не приедет.
Она грустно улыбнулась про себя, и принялась расчесывать длинные, достигающие середины бедер светлые волосы. Она начала их отпускать сразу по прибытии. Это был один из способов победить Ту-О-Которой-Должна-Была-Забыть. Но была и другая причина... о которой она боялась вспоминать даже сама с собой. Лишь иногда... в темноте длинных одиноких ночей, она потихоньку шептала про себя, что может, когда-нибудь, когда у нее уже будут косы... что тогда он вернется к ней. Ее Миша.
Но дни шли, ее косы давно уже достигли бедер, а Михаил не приходил. И она не хотела, до сих пор не осмеливалась звать его... Она еще не была готова. Друзьям, которые могли ему сообщить, она запретила это делать.
Катя вздохнула, потянулась за расческой, расчесала волосы на две стороны. Она вынула из ящика белую ленту, начала вплетать ее в косу. Опять нахлынули воспоминания, совсем недавние, несколько недель назад.

В последнее время ей довелось немного открыться людям, окружающему миру. Причиной послужила ее начальница, Кэролайн, которая жила в том же квартале Спиннерс Корнер, одном из многочисленных спальных районов Арджтауна.
- Катья, – она произносила ее имя с забавным акцентом, - Катья, ты должна обязательно быть у меня на Рождество. Я не представляю себе, что очередное Рождество ты встретишь в одиночку. Слушай, ты же пропадешь в этом своем одиночестве.
Катя робко пыталась протестовать. В конце концов, она только что отказалась от приглашения Джулии и Тео.
- И никаких разговоров, - Кэролайн явно чувствовала, что ей надо выполнить своего рода святую миссию. - Ты будешь у меня, и точка. Не хочешь по-хорошему, относись к этому, как к служебному поручению.
- Катья, котенок, - добавила она, заметив внезапный страх в ее глазах, - будем только я, мой муж и мой брат с женой и детьми. Ну и ты. Прошу тебя, не отказывайся.
В конце концов Катя согласилась, хотя потом целую неделю не думала ни о чем другом, чувствовала угрызения совести, что отказала Юльке с Федором, а тут - согласилась...
В канун Рождества она надела свое самое красивое платье, то, зеленое, с золотой вышивкой кельтских мотивов. Уложила волосы в одну толстую косу с вплетенной в нее светло-зеленой лентой. Упаковала приготовленную собственноручно шарлотку, взяла подарки, еще одну важную вещь, и отправилась на другой конец квартала, где жила ее начальница.
По дороге она встречала теплые улыбки и поздравления своих знакомых. По-видимому, весь квартал уже знал, что Кэролайн МакКормик удалось избавить от одиночества знаменитую местную отшельницу, мисс Кэти Панферову. Интересно, сколько из них держали пари по этому поводу, - подумала она.
Кэролайн жила в коттедже, стилизованном под деревенский домик из средней Шотландии.
Она поздоровалась с Катей на пороге, забрала шарлотку, немного попеняла на слишком большое, по ее мнению, количество подарков. Внутри Катю сразу окружили трое детей; один за другим стали показывать ей рождественскую елку, которую они сами наряжали уже час.
- Тетя, помогите нам, уже поздно, а еще так много надо сделать...
Катя почувствовала, как от тепла этих людей, которых она видела раньше только на работе, не говоря уже о детях, которых видела в первый раз, начинают таять ледяные острия в ее сердце. Она позволила подвести себя к елке, помогла ее нарядить, а затем по собственной инициативе присоединилась к Кэролайн и ее золовке, Мэгги, которые хлопотали на кухне.
Поздно вечером, уже после ужина, Катя вынула наконец из сумочки то, что взяла в последний момент, когда выходила из дома.
- Дорогие, я хотела бы вас немного поблагодарить за приглашение, - начала она.
Жестом она остановила возражения.
- В этом  нет ничего особенного. Я немного пою, по-любительски. И играю, на этом, – она показала  соэллианский музыкальный кристалл, который держала в руках. - Я просто хочу вам спеть несколько рождественских песен, я разучила их совсем недавно. Надеюсь, вам понравится.
Она разогрела в руках кристалл, настраивая его на свое сознание. Она почувствовала в голове его ясный ответ, и через минуту уже он полностью покорился ее воле. Она мысленно вызвала мелодию, которую хотела спеть первой, затем подобрала инструменты. Три, пока что больше она не могла. И так было неплохо, только сравнительно недавно она научилась играть и петь одновременно. Скрипки, флейта и клавесин начали вступление тихо, мягко. Через некоторое время к ним присоединилось ее чистое меццо-сопрано, которым так восхищался Михаил.

“Silent night, holy night,
All is calm, all is bright,
Round yon Virgin Mother and Child,
Holy Infant so tender and mild,
Sleep in heavenly peace!
Sleep in heavenly peace...”

Она прервала на минуту пение, позволяя кристаллу повторить мелодию, как эхо. На лицах присутствующих отразилось заоблачное удивление, которое через минуту перешло в ничем не нарушаемое увлечение. Катя глубоко вздохнула и продолжила.

„Silent night, holy night,
Shepherds quake at the sight,
Glories stream from heaven afar,
Heavenly hosts sing Alleluia!
Christ, the Saviour is born!
Christ, the Saviour is born...”

На третьем куплете все присоединились к ней. Она улыбнулась, немного усилила музыку и собственный голос. Впервые за шесть лет она почувствовала, что она уже не одинока.

„Silent night, holy night,
Son of God, love's pure light,
Radiant beams from Thy Holy Face,
With the dawn of redeeming grace,
Jesus, Lord, at Thy birth!
Jesus, Lord, at Thy birth...”

Катя умолкла, давая постепенно затихнуть музыке из кристалла. Присутствующие тоже замолчали, от волнения не в силах подать голос. Наконец Кэролайн встала, подошла к ней и расцеловала в обе щеки.
- Я понятия не имела, какое сокровище спрятано в конце Сирениа-лейн, – сказала она взволнованно. – Любительское пение, ничего себе. Слушай, я предсказываю тебе  большое будущее. Как только другие узнают, у тебя отбоя не будет от приглашений.
Кате удалось кое-как упросить ее и всех остальных, чтобы они ничего не рассказывали о ней. Остаток вечера прошел в пении колядок и рождественских пасторалей, в конце концов они отпустили ее домой далеко за полночь.
Угрызения совести, однако, не давали ей покоя. Новый год она встретила с Тео и Джулией – теперь она должна была быть осторожной, чтобы не называть их Федором и Юлей. Они тоже пели, а их дочка, рыжая Лианка, не оставляла ее ни на секунду…

Она кончила заплетать косы, улыбнулась своему отражению, и недавним воспоминаниям.
Да, ледяные острия начали постепенно таять... Быть может, скоро она снова станет прежней Катей с "Зари". Начнет встречаться с друзьями, не будет больше избегать людей, не будет убегать домой, как только кого-то увидит на пляже... Только... Только уже никогда она не увидит ни антрацитовых глаз, ни тех, сине-голубых. Не в этой жизни.
Ах, что поделаешь. В сторону грусть, нельзя плакать, когда день так прекрасен. Она вскочила, заглянула в шкаф, достала легкий спортивный костюм, надела его. Снова улыбнулась, глядя в зеркало – она выглядела, будто только что спустились с борта "Зари", так сильно этот костюм напомнил ей форменный комбинезон экипажа.
Катя взглянула на часы. Скоро восемь. Как прекрасно прошло время за воспоминаниями. Может, сделать какой-нибудь завтрак? А может, застелить, наконец, постель?
В этот момент прозвучал гонг. Кто-то стоял у дверей.

Она повернулась к лестнице в удивлении. Кто это может быть в такой час? Неужели Кэролайн разболтала уже всем о ее пении, и кто-то хочет пригласить ее на барбекю?
Ну, вроде нет. Слишком рано. А может, кто-нибудь с работы? Уже случалось, что они просили ее провести консультации в выходные дни, в экстренных случаях. После шести лет работы ей удалось создать себе хорошую репутацию в Департаменте. Но, вообще-то, они бы послали сообщение на голофон, а не курьера.
Наконец он решила все-таки спуститься, а не делать вид, что ее нет дома. Когда она уже была внизу, громко зевнула, во весь голос. Ведь было субботнее утро, она имеет право быть заспанной.
Сквозь витраж на двери было видно только силуэт гостя, нельзя было разглядеть лицо. На секунду она задумалась, не выглянуть ли сначала в окно комнаты, но отказалась от таких смешных мыслей. В конце концов, это не может быть никто чужой. С этой мыслью она распахнула дверь.
Какое-то мгновение она думала, что еще спит, что не проснулась. Но ведь... день во сне был ветреным и пасмурным. А тут небо без облаков... Ну и потом там она шла по берегу, а не стояла в дверях собственного дома...
Черные, антрацитовые глаза смотрели на нее – так же, как тогда, на "Заре". Как тогда, когда она осталась одна в рубке, когда ей казалось, что весь мир рухнул... Как тогда, когда она уже думала, что навсегда его потеряла...
Перед Катей стоял Михаил. Он что-то говорил, но она не слышала его, так громко стучало ее сердце, стремящееся вырваться из груди. В ее голове была абсолютная пустота. Его глаза смотрели на нее так странно... Так робко...

Неужели это мне не снится? Неужели он не исчезнет, как только я закрою глаза? Почему я не могу пошевелиться? Боже, ведь он выглядит так же, как тогда... такой же взгляд, извиняющийся, ласковый...

Михаил снова начал говорить. Для Кати дошли наконец его слова.
- Лиэлл и Павел снова вместе, - тихо сказал он. - Павел сказал мне, что ты вернулась. Я думал, что ты ждешь меня. Я прилетел так быстро, как только смог...

Лиэлл и Павел вместе. А он вернулся к ней. Остатки ледяных острий исчезли без следа.
Ее сердцу снова было легко и свободно.
Катя бросилась к любимому. Ее косы взлетели, опутали Михаила, связали с ней раньше, чем это сделали ее руки. Она почувствовала его объятия, его поцелуи, его тепло - все, о чем мечтала в течение шести лет, в длинные, одинокие бессонные ночи. Через минуту она почувствовала, как Михаил поднимает ее и входит в дом. Мир вокруг них вдруг закружился и исчез в радужной, легкой, как прикосновение бабьего лета, дымке.

Солнце уже сильно склонилось к закату, когда Михаил, наконец, вышел из дома, чтобы забрать лежащий там с самого утра его багаж. Он положил его в гостиной, вышел на  террасу, присел на лестнице рядом с Катей. Прижал ее крепко к себе.
- Мишенька, можно тебя кое о чем спросить? - прошептала она.
- Конечно, любимая, - ответил он.
- Скажи мне... они... они на самом деле вместе? Они счастливы?
Он улыбнулся, погладил ее по голове, поцеловал в лоб.
- Как всегда, все та же Катюша, - сказал он тепло. - Да, они действительно вместе. И они  счастливы. Не обошлось, правда, без драматических поворотов, но мы с Матти и Гео помогли им в нужное время найти правильный путь. Знаешь, эти двое иногда - как дети в тумане.
Катя улыбнулась с очевидным облегчением, положила голову ему на плечо. Оба молчали с минуту. Михаил собрал все свое мужество.
- А я могу кое о чем спросить, в рамках реванша?
Она посмотрела на него ободряюще.
- Я хотел спросить тебя... конечно, ты не должна отвечать сразу ...
- Мишка, зачем эти церемонии? - сказала она, немного удивленная.
- Ну, потому что... Я хотел спросить, могу ли я тут с тобой поселиться? Но ты не должна  сразу...
Он не успел договорить. Катя вдруг схватила его руку, прижала к щеке, к губам. Михаил, растерянный, чуть не вырвал руку, обнял жену, поцеловал ее глаза, губы.
- Мишенька, дорогой мой, - услышал он шепот. - Даже не спрашивай. Я уже тебя не отпущу, даже не думай о том, чтобы куда-то уехать.

Через полчаса они пошли на пляж. Берег был пуст, солнце висело уже низко над горизонтом.
Катя хотела показать мужу как можно больше из своего любимого мира. Они шли медленно, обнявшись, на самой границе прохладной влаги, волны омывали им босые ноги.
- Знаешь, ты снился мне сегодня утром, - сказала после долгой паузы Катя. - Я шла по этому пляжу, ты шел навстречу мне. И мы не могли приблизиться друг к другу, ветер не позволял. Ну и как тут не верить в сны?
Михаил рассмеялся тихо.
- А ты снилась мне каждую ночь. В течение всех девяти лет, с тех пор, как мы высадились на Титане. Не важно, была ли ты Кэти, или Катей.
Девушка остановилась, взяла его за руку.
- И ты не винишь меня за то, что... Что я была несколько лет с Полом... то есть, с Пашкой?
Михаил стал серьезным, он обнял ее.
- Послушай меня, дорогая моя. Это Кэти была с Полом, а не ты с Пашкой. А он не бросил Лиэлл. Павел сделал тогда единственно возможный выбор. Не оставил тебя на краю бездны, вернул Лиэлл свободу, одновременно дав всем нам драгоценное время. Время для размышлений - время для возвращения. Если бы он поступил иначе, то наши  пути не сошлись бы. До конца жизни я не смогу – нет, не так - мы оба не сможем отблагодарить его за это. Так же, как мы не сможем отблагодарить Лиэлл. После Сергея она была вторым человеком, который вырвал нас со Сьенны.
Он вдруг остановился, заметив, как лицо Кати накрыло облачком грусти.
- Я сказал что-то не так? – спросил он неуверенно.
- Нет, - Катя улыбнулась грустно, прижалась к нему, – это я сделала что-то очень не так. Я не знаю, смогу ли я когда-либо встать перед ними и посмотреть им прямо в глаза.
Он погладил ее по голове.
- Не беспокойся об этом, сокровище мое, - сказал он успокоительно. - Они оба любят тебя, ты даже не знаешь, насколько сильно. Ли просила поцеловать тебя от нее, Павел тоже, - Михаил сразу же выполнил просьбы обоих друзей, добавляя с лихвой значительный процент.
Катя застенчиво улыбнулась.
- Мишенька, я тоже их... я тоже чувствую к ним то же самое. К обоим. Но все-таки много времени займет, прежде чем я посмею встретиться с ними, сказать им это. За эти годы мне удалось стать Катей Панферовой - но еще впереди еще долгий путь, чтобы я смогла быть снова той Катей с "Зари"...
Михаил снова погладил ее по голове, поцеловал в лоб.
- Не беспокойся, Катюша. Я помогу тебе. Ты уже не одна, мы вместе вернемся к нашим друзьям, познакомимся с новыми, найдем наши старые тропки здесь, в этом месте, где ты нашла покой. Я уже никогда тебя не оставлю, мы всегда будем вместе, что бы ни случилось.
Он остановился на минуту. Легким прикосновением вытер слезы, текущие по ее щекам.
- Завтра начнем все заново, моя дорогая. Только теперь не бойся. Ничего.
Катя подняла голову, улыбнулась ему сквозь остатки слез.
- Я постараюсь, Мишенька. Обещаю.
Они повернули назад, направляясь к дому, от котрого они ушли довольно далеко. На небе начали зажигаться первые звезды. Катя подняла глаза, вздохнула.
- Знаешь, только одной вещи мне тут не хватает, - сказала она тихо. - Большой Медведицы. Я так хотела бы видеть Сулону в окне спальни ...
Михаил без слов обнял ее сильнее. В квартале начали загораться фонари и огни в домах.
- Как ты думаешь, я найду работу в Арджтауне? - спросил он.
Катя посмотрела на него с неподдельным изумлением.
- Ты шутишь? – сказала она. - Если за меня шесть лет назад чуть не подрались  три секции, то в твоем случае в городе, вероятно, возникнут массовые беспорядки, – она тихо засмеялась.
- А какие тут люди? Как тут живется? - спросил он после долгой паузы.
Катя снова засмеялась, тепло и тихо.
- Хорошо, Миша. Очень хорошо здесь жить. И люди тоже очень хорошие. Увидишь сам. А кстати, я кое-что вспомнила - ты взял гитару?
- Конечно. Почему ты спрашиваешь?
- Не скажу, - ответила она с вызовом. – Сам поймешь.
После паузы Катя начала петь под нос спокойную, плавную мелодию. Михаил  прислушался.
- Красиво. Ты даже не знаешь, как сильно я соскучился по нашему общему пению.
Она остановилась, положила руку ему на плечи, посмотрела ему в глаза. Ее чистый голос пел исключительно для него:

“There's color, where once was black and white...
There's moonbeams, where there was only night...
I knew then and there you were the one...”

“Then once in a million years,
A shining white knight will appear,
Fairytales are coming true,
I promise my heart only to you...
Only to you...”

Михаил стоял, не в силах сказать ни слова. Катя смотрела на него, а потом тихо сказала:
- Я пела это про себя всегда, когда тосковала. Я мечтала, что однажды, в конце концов... что  один, единственный раз в миллион лет происходит чудо... И я выпела себе это чудо. Выпела себе тебя, мой дорогой... Мой, на миллион лет. Навсегда.

Несколько слов от автора
Это шестой, в порядке написания, рассказ, под вдохновением переведенных романов Аллоры. Хронологически следует за рассказом "На краю дороги».
Катя Панферова - один из самых интересных персонажей, как в фильме, так и в романном продолжении. Она, так сказать, наиболее человечна, наиболее чувствительна. В экипаж она вошла случайно, в связи с отставкой одной из девочек, Лены Кашкиной  - даже не из  резервного списка, а единственно по причине глубокой дружбы с Михаилом. Это она привносит в команду фактор впечатлительности и сильную дозу необычной, даже сверхъестественной эмпатии. Поэтому в моем видении ее судьбы Катя обладает необычайным даром даже для соэллиан – даром, который, как кажется, консолидировал  экипаж "Зари", а в последние годы позволил ей преодолеть все то зло, которым наградила ее Сьенна. А также спасти Лиэлл - несколько лет спустя.
Я решил, на ее примере, помериться силами с феноменом возвращении памяти жертвам  сьерров. Когда я впервые прочитал об этом, мне казалось, что этот процесс может быть относительно простым - то есть, вторичная личность исчезает, возвращается та, правдивая, а также память и жизненный опыт. Только признания Федора ("Звездный юбилей") дали повод мне начал думать об этом иначе. Что все это не так просто, как я думал.
Остальным было, наверное, проще. Их вторичные личности или слабы (Михаил, Виктор, Варя, Павел) или сильно совпадают с первоначальной (Юлька). Тяжелее было Федору и Кате - потому что они оба изо всей команды были наиболее эмпатичны, а их вторичные личности были сильны.
Федор, как кажется, смирился с присутствием Тео, как видно из его слов. Или, по крайней мере, достаточно быстро согласовал друг с другом обе личности.
Когда я прочитал о поведении Кати ("Звездный юбилей"), я подумал, что в ее случае не могло быть так просто. Она не могла смириться с Кэти Пэффит, не могла согласиться с ее присутствием - именно из-за своей чрезвычайной эмпатии. Из-за собственного восприятия мира. Из-за друзей - которым, по ее мнению, причинила вред именно как Кэти.
Вот почему она убежала. Она решила начать с нуля.
В своем видении я дал ей максимум возможностей. Она нашла свой тихий уголок, добрых людей, смогла убить всех демонов, которые посылала на нее Сьенна. С молчаливой  поддержкой друзей и своему необычайному дару она упорядочила свои воспоминания, сохранив память только о хороших сторонах жизни Кэти Пэффит.
Но я не думал, что Катя была способна уничтожить свое альтер эго. Вот почему я оставил Кэти Пэффит спать на дне ее души. Она не пробудится больше никогда. Но благодаря этому Катя останется собой, когда, наконец, к ней вернется Михаил.

Перевод коляды из «Википедии»:

Ночь тиха, ночь свята,
Люди спят, даль чиста;
Лишь в пещере свеча горит;
Там святая чета не спит,
В яслях дремлет Дитя,
в яслях дремлет Дитя.

Ночь тиха, ночь свята,
Озарилась высота,
Светлый Ангел летит с небес,
Пастухам он приносит весть:
«Вам родился Христос,
вам родился Христос!»

Ночь тиха, ночь свята,
Счастья ждут все сердца.
Боже, дай всем к Христу придти,
Радость светлую в Нём найти.
Вечно славься, Христос,
вечно славься Христос!