По долгу службы

   Когда на корабле наступала ночь – условное время суток, конечно, но такое привычное, домашнее, земное - все затихало. Казалось бы, ну, сколько шума могут производить три девушки и четыре молодых человека в большом корабле? Но наступало время сна, и по наступившей тишине обнаруживалось, что условным «днем» они умудрялись быть везде и сразу, а там, где не успевали оказаться физически – там звучали их голоса, споры, смех в динамиках громкой связи.  Контраст между рабочей атмосферой дня и ночным беззвучием был разительным.

   Обычно в такие ночи, как сегодня, Мишка просыпался сам. Его просто что-то толкало изнутри – пора, он ждет.
   Почему Исполняющий приходил ночами, он не знал. Визиты были нечастыми, но уже со второй беседы с глазу на глаз у Мишки сложилось полное впечатление, что они знакомы сто лет, и это очень интересное знакомство. Когда Исполняющий приходил днем, он общался со всеми, помогал в особо сложных проблемах Витьке, отвечал на вопросы девчонок про Землю – на время его посещений табу на воспоминания негласно снималось, а потом – разве это воспоминания? Это новое, это просто жизнь.
   Но ночами он приходил просто поговорить. Ни о чем и обо всем. Просто рассказывал, читал наизусть стихи и романы, статьи из научных журналов и даже однажды на спор зачитал пару десятков страниц книги кулинарных рецептов. Да, на спор. Когда Мишка понял, что его притягивает на мостик ночами не просто бессонница, а сам Исполняющий, он, к собственному удивлению, махнул рукой на недоверие и расслабился. При более близком знакомстве оказалось, что Исполняющий довольно интересная личность. К тому же, если забыть о его неясном происхождении, этот человек казался Мишке близким и понятным. Никто из экипажа не разделял этих его ощущений, а он и не афишировал как эмоции, так и сам факт ночных встреч. А зачем?

   Сегодняшний визит исключением не был. Мишка проснулся в два часа ночи, и понял, что его ждут.
Разговор начался как всегда – с довольно церемонных приветствий, но уже через минуту Исполняющий снял маску аристократа из высшего света и стал самим собой. Таким, каким его уже знал Мишка.
   Беседа, по обыкновению, шла мерно и неторопливо. Позже Мишка, сколько ни вспоминал, не смог восстановить в памяти, о чем же они тогда говорили. Помнил только, что опять о поэзии. Иногда у него складывалось впечатление, что Исполняющий задался целью доказать ему, Мишке Копаныгину, что кроме букв и слов в книгах есть много всего, о чем Мишка предпочитал не задумываться. И этой ночью он в очередной раз не преминул сообщить собеседнику свою точку зрения на бесполезность этих доказательств.
   Ответ не заставил себя ждать. Исполняющий усмехнулся:
   - В ситуациях, которые нам предлагает космос, вряд ли можно полагаться на чувства, нет?
   Врезавшиеся в память собственные слова настолько неожиданно ударили, что Мишка даже задохнулся, и первые секунды просто пытался поймать ускользающие выводы.
   - Вы подслушивали! – наконец смог выпалить он. - А может, и подсматривали?
   Исполняющий совершенно не смутился. Впрочем, его вообще невозможно было смутить.
   - Можно сказать и так.
   - Да вы все это время были здесь? – осенило Мишку. - Вы… ты был рядом, ты мог помочь, и вместо этого просто молчал и наблюдал? Подсматривал за нами, подслушивал…
   Мысль была настолько ясной и четкой, что ему стало немного больно. Нет, он не мог предъявлять претензий. Что бы это ни было со стороны Исполняющего – эксперимент, простое любопытство, стечение обстоятельств, - неважно. Исполняющий не был им ни другом, ни покровителем, он ничего не обещал и не требовал. Но все-таки это открытие имело гниловатый запашок.
   - Я не молчал, - неожиданно тихо сказал тот, приняв переход на «ты» как должное. – И я, наверное, мог помочь гораздо больше, чем получилось в реальности. И ты это знаешь лучше, чем кто-то другой.
   Мишка прищурился. Ему хотелось развернуться и выйти, потому что на свете было кое-что, что он просто не мог выносить – извинения и оправдания, когда все очевидно. Но он никогда не слышал, чтобы Исполняющий говорил таким голосом. И сейчас в конце его последней фразы повисло такое килограммовое «но», что уйти было нельзя, надо было дослушать.
   - Но я не мог нарушить приказ. Не я сделал этот выбор. Я только подчинился приказу того, кто имел право его отдать. И это ты тоже знаешь. Скажи, - требовательный голос заставил Мишку поднять глаза и встретиться с мужчиной взглядом, - скажи, а ты мог бы нарушить приказ своего командира?
   Переглядку Мишка выдержал. Нет, не смог бы. И ни разу не нарушил. Про него можно было сказать некоторые неприятные вещи, и он это признавал. Принципиальность, упрямство, высокомерие подчас… в нем было намешано много всякого, и не все было идеально, но он не мог подвести. По крайней мере, до сих пор Витька еще ни разу не отдал приказ, от которого Мишка задымился бы, как робот-исполнитель от «А и Б», и решился бы не подчиняться.
   - И не сможешь, - все так же негромко продолжил Исполняющий. – Потому что он и в будущем никогда не поставит тебя перед дилеммой совести и верности. Поэтому я и не сделал больше, чем мне позволили.
   Он снова столкнулся с этим знакомым непонятным ощущением, будто его ночной собеседник банально читает мысли. Но непонятным было не только это. Мишка почувствовал, что услышал что-то очень важное, что-то, что надо было понять, но он пока не мог. Нет, не про Витьку.
   - Я никогда не спрашивал, - начал он медленно, как будто если говорить быстрее, неуловимый смысл окончательно исчезнет.
   - Спроси сейчас, - безмятежно отозвался Исполняющий и плавно повернулся в кресле на триста шестьдесят градусов. Даже ногой слегка болтнул в воздухе.
   - Откуда ты приходишь?
   - Это хороший вопрос. Только странный. Почему бы тебе не спросить – кто я, зачем я…
   - Ты не понял.  Мне наплевать на географию твоих перемещений. Мне даже наплевать на их технологию.
   - Врешь, - одними губами перебил Исполняющий.
   - Вру, - согласился он, но сбить себя не дал. - Я просто не знаю, как спросить одним словом. В русском языке нет наречия «откогда».
   Исполняющий слегка наклонил голову и, прищурившись, с интересом посмотрел на Мишку, ожидающего ответа.
   - И все-таки, ответ на вопрос «зачем» имел бы больше смысла. Но я понимаю, что если причины тебя волновали всегда, то вывод о времени озарил тебя только что, и ты не смог удержаться, чтобы не проверить, насколько ты прав.
   Он говорил будто себе под нос, при этом внимательно глядя в Мишкины глаза. Во время их первого разговора на ночном мостике такое поведение Мишку взбесило, и только чувство собственного достоинства позволило ему тогда удержаться, молчанием вынудив Исполняющего извиниться. А потом он привык, и извинения уже не требовались.
  - Тебе зачем-то было надо, чтобы мы улетели, чтобы долетели быстрее расчетного времени. Ты помог нам стартовать с Земли. Ты помог Федьке пробраться на борт, чтобы мы совершили этот прыжок, ты не позволил нам изменить маршрут возвращения, явился сразу, как только у нас зашевелилась мысль, что нам особенно незачем спешить…
   Исполняющий удовлетворенно кивал, как будто гордясь – то ли фактами, которые Мишка перечислял, то ли тем, что он их вообще перечисляет. Когда тот остановился, чтобы набрать воздуха, мужчина поднял вверх указательный палец:
   - Однако про Лобанова – это чистой воды притяжение за уши. Он ведь вам не сказал правду о своем появлении на корабле. Сочинил байку про пресс-конференцию, экскурсию для журналистов…
   - Ты велел ему не рассказывать, что протащил его на корабль, и так уверен в его честном слове?
   - Ну, не больше чем ты, хотя он ни разу не дал повода усомниться в крепости его слова… с тех пор как оказался на «ЗАРЕ», верно?
   - Допустим, - признал Мишка. – Но это знаю я, а вот откуда об этом знаешь ты? Опять подслушивал? Впрочем, мы уклонились от темы. Я мог бы предположить, что тебя волновала судьба Варианы, хотя тут тоже не все стыкуется.
   - А что не стыкуется? – с любопытством поинтересовался Исполняющий.
   Мишка досадливо мотнул головой, но ответил, понимая, что не отвяжется:
   - Если ты столько всего можешь, то почему не сделал что-нибудь сам? С твоим умением ходить сквозь стены, телепортировать на сверхдальние расстояния?
   - Ну, предположи, что у Вершителей стояла защита от использования подобных технологий. А без них я всего лишь… - он развел руками, словно извиняясь.
   - Зачем тебе надо, чтобы мы вернулись на Землю раньше расчетного времени? Что ты хочешь, чтобы мы сделали?
   - Не вы. Ты.
   А вот теперь начинался настоящий диалог. Мишка подобрался в кресле, развернулся так, чтобы теперь их лица были четко друг напротив друга, и они смотрели глаза в глаза.
   - Вообще-то, мне вовсе не нужно контролировать ваше возвращение. Это, так сказать, побочный эффект моего участия в вашей экспедиции. И Лобанов «ускорил» корабль по своей инициативе, я тут не при чем, я просто позволил случиться тому, что должно было произойти. - Он помолчал. - Я не хотел говорить, но это, видимо, мой последний визит к вам. Дело не в моих желаниях или новых приказах – у меня заканчиваются ресурсы. И энергия моей установки скоро иссякнет, а новый источник питания такой мощности найти сложно, я уже пытался, но главное - я сам… я вряд ли смогу еще раз перенести этот процесс. 

   Это было что-то новое. И оно было правдой, Мишка чувствовал. Мысли побежали со скоростью света. Черт, надо позвать Витьку, тот еще рассчитывал на пару консультаций Исполняющего, а девчонки ему не простят, если не попрощаются…
   - Сиди спокойно, - попросил Исполняющий, хотя он еще даже не пошевелился. – Не надо никого звать. Я буду говорить только с тобой. К тому же я не хочу видеть ее снова. Сегодня это будет слишком.
   Ее?
   - Я расскажу тебе, откуда и «откогда», - он чуть заметно усмехнулся, – только не перебивай. Когда мы вернулись на Землю, нам было по сорок пять лет.
   Мишка почувствовал, как медленно ползут вверх брови, но заставил себя молчать.
   - Она умирала. Когда мы приземлились, и нас приняли медики, они не могли ничего сделать. Единственное, что можно было успеть – это перенести ее личность на искусственный носитель, но она отказалась. И я не стал ее уговаривать. Я тогда уже перестал настолько верить в компьютеры, чтобы доверить им самое дорогое, что у меня было, а она вообще никогда в них не верила… Потом мне сказали, что даже если бы мы прилетели раньше, все равно вряд ли что-то можно было бы сделать, кроме этого переноса. Слишком многие органы отказывали. Они тогда еще не научились выращивать новые тела.
   Мишка все еще молчал, хотя где-то глубоко уже понимал, о ком речь. Это нельзя было объяснить словами, но он понимал – также, как некоторое время назад понял, какой вопрос надо задать для прояснения ситуации.
   - Нам, оставшимся, повезло больше, - продолжил Исполняющий. – Я так и не выяснил, почему ей досталось больше всех. И это единственное, что меня теперь пугает теперь, когда я должен вас покинуть. Мне остается только надеяться, что вы либо прошли точку, где с ней это случилось тогда, либо - что бы это ни было, но теперь этот разовый удар не будет фатальным.
   - Что это было? Какое-то излучение? Несчастный случай?
   - В первый раз обшивка недостаточно хорошо экранировала корабль от космической радиации. И за три десятка лет мы ее нахватались достаточно. Это выяснилось уже в полете, и мы были не в состоянии это исправить. 
   Мишка снова ощутил потребность вскочить – на этот раз к компьютеру, проверить показания датчиков.
   - Ты всерьез полагаешь, что я позволил вам повторить ту же ошибку? - остановил его спокойный голос. - Стоило ради этого положить всю оставшуюся жизнь на ее исправление… Уж конечно, я все контролировал не только ради того, чтобы установить в «Сюрпризе» Указующий перст.
   - Кстати, идиотская идея, - не удержался Мишка.
   - Да, согласен, утонуть в ванне по пути к Кассиопее было бы неприятно, - Исполняющий не смеялся, но в глазах его мерцали смешинки. – В общем, свою миссию я выполнил. Надеюсь, вы не наворотите по дороге чего-нибудь такого, чтобы тебе для исправления пришлось повторить мой путь.
   Они помолчали – Исполняющий как будто переводил дыхание, а Мишка пытался из сумбура в голове выхватить что-нибудь действительно важное. И оно нашлось.
   - Я никогда не думал, что через тридцать лет буду похож на Иннокентия Смоктуновского.
   А вот теперь Исполняющий рассмеялся по-настоящему, впервые за все время их знакомства.
   - Ты мне льстишь. На самом деле, через шестьдесят. Я черт знает сколько времени занимался изучением свойств пространства-времени, чтобы суметь вернуться и создать ту временную петлю, в которой мы с тобой сейчас находимся. А потом – ты же не думаешь, что мое физическое тело в состоянии так скакать по Вселенной? Конечно, то, что вы  видите и осязаете – всего лишь фантом. У меня не было желания демонстрировать всем собственное лицо, оно, все же, узнаваемо. Поэтому я использовал для создания фантома внешность этого гениального актера. - Исполняющий усмехнулся. – Да, к старости как-то прошла уверенность в том, что я на свете единственный гений …
  - Вообще-то, не единственный, - уточнил Мишка. – Еще Эйнштейн.
   Они посмеялись уже вместе. А потом Мишка нашел еще важное. Действительно важное.
   - Если ты боялся за нее, зачем же сам настоял на включении ее в экипаж? И как она попала на корабль в первый раз?
   А вот теперь Исполняющий смутился. Это был поистине богатый на неожиданности разговор.
   - В первый раз ее предложил тоже я. То есть, ты. А на этот раз я просто форсировал события на правах Исполняющего Особые Обязанности. – Он задумался, на лицо словно набежала тень. – Тогда, у Останкино, я увидел ее снова впервые за тридцать пять лет, и она была совсем такой, как я ее помнил…
   Мишка затаил дыхание, боясь его перебить.
   - Я так разволновался, что перепутал ее отчество. Представляешь?..
   Да, это ужасно, - ехидно подумал Мишка. Катя, наверное, и не заметила.
   - Ты с тем же успехом мог просто настоять на ком-нибудь другом, - вслух сказал он. – Например, Окорокова рвалась, как говорили ребята.
   - Я что, враг тебе, то есть себе? – по-мальчишески фыркнул Исполняющий. - А потом, представь – всего три девицы на корабле, и все три влюблены в Середу. Тебя такая перспектива не пугает?
Было не смешно. И Исполняющий тоже не смеялся. Конечно, они все ощущают одинаково. Потому так интересны были эти разговоры ни о чем и обо всем. Потому после Кати этот человек был самым близким ему человеком. Да, именно так – после нее. Мишка спросил себя: а что бы он сделал, если бы ему пришлось ее пережить? Это были непривычные мысли. Никогда раньше он не думал о ней так всерьез. Впрочем, ответ он уже знал. Сделал бы все, чтобы не дать ей умереть. Пусть и не для себя уже, а… а для себя.
   - Парадокс, - вздохнул Исполняющий, наблюдавший за его лицом. – Но я надеюсь, что тебе не придется его повторять.
   В его голосе Мишка услышал нотки усталости, впервые за все время их общения.
   - Мне пора, - ответил тот на невысказанный вопрос. – Я и так успел сделать гораздо больше, чем мог мечтать - например, эти вот визиты в мои планы уже не входили. Но мое время подходит к концу.
   Он помолчал, слегка хмурясь, а потом улыбнулся.
   - Не люблю долгих прощаний, ты же знаешь. К тому же мы с тобой вовсе не расстаемся. Увидимся лет через шестьдесят.
   Он усмехнулся и поднялся, как будто собрался уйти через дверь.
   - Стой! – последняя важная мысль все-таки высветилась.
   Исполняющий вопросительно поднял бровь.
   - А что я должен сделать? Ты сказал, что не мы, а я.
   - О. Ты прав. Мне не надо было это говорить, но раз уж начал…
   Мишка превратился в слух. Он обязательно должен все запомнить и сделать как надо, иначе…
   - Когда будешь делать ей предложение, сделай это в «Сюрпризе», на ее любимом берегу со скалами, и не забудь сказать, что ты это делаешь потому, что любишь, а не просто потому что «ребята уже достали вопросами – когда же вы». И я тебя умоляю, не вздумай это делать в письменном виде… Она мне припомнила это трусливое объяснение, неоднократно за то время, что мы были вместе. Это самое невыносимое, что было в моей семейной жизни.
   Исполняющий улыбнулся.
   - И еще. Научись пускать «блины» по воде. 
   Он исчез также, как делал это всегда, бесшумно и резко.

   Да. Наверное, это будет самое тяжелое поручение, которое когда-либо доставалось Мишке Копаныгину.

за идеи хочу поблагодарить участников форума нашего сайта 

                  (с) Allora 2008
фотоколлаж  -  m_holodkowski