Станция Ирема

   Продолжение кинодилогии «Москва – Кассиопея» – «Отроки во Вселенной» и фантастической повести «Близнецы».
Сентябрь 2227 года.
Экипаж «Зари» побывал на планете Афра в галактике Туманность Андромеды, помог ее жителям избавиться от жестокой правительницы Саввы-геры, и благополучно вернулся домой. На Земле со времени их отлета к Альфа Кассиопеи прошло двести пятьдесят лет. Юные космолетчики гармонично вписались в общество будущего и успешно учатся в школе со своими сверстниками. Они вспоминают своих друзей-афрян и жалеют, что больше никогда не увидятся с ними...

– «Здесь учились первые космолетчики, вступившие в контакт с инопланетной цивилизацией, – прочитал Федька на мемориальной доске из розового мрамора, висевшей на углу школы. – О, это интересно! – воскликнул он и продолжил читать: – Улетевшие на первом исследовательском звездолете «Заря» к звезде Альфа Кассиопеи Виктор Середа, Павел Козелков, Варвара Кутейщикова, Юлия Сорокина и Федор Лобанов». Ребята, да это же про нас!
Экипаж остановился перед мемориальной доской, заинтересованно разглядывая ее. Кроме текста, на доске было стилизованное изображение «Зари».
– А почему про Катю и Мишу ничего не написано? – спросила Юля.
– Мы же учились и жили в Москве, – напомнила Катя.
– Ой, какая же я глупая! – засмеялась Юля и, обняв Катю, добавила: – Но мы так подружились, что мне кажется, будто мы знаем друг друга с детства.
– Ага, – согласно кивнула Катя.
– Так неправильно тут написано, – сказал Федька. – Не учились, а учатся. Исправить, что ли?
И он начал рыться в карманах в поисках куска мела.
– Лоб, кончай дурачиться, – сказал Мишка.
– Федька, ты за прошедшие двести пятьдесят лет ничуть не стал серьезнее, – пожурила Федьку Варя.
– Быть серьезным? Скука смертная, – незамедлительно ответил он.
Экипаж, смеясь, прошел дальше, к воротам в заборе, окружающем двор школы.
А вслед за экипажем «Зари» из-за угла школы вышел ИОО. Взглянув на мемориальную доску, он пробормотал:
– Да, непорядок...
ИОО огляделся, и, никого на улице не увидев, так как час был ранний, взмахнул рукой. Доска окуталась серебристым туманом. Через несколько секунд туман рассеялся. Мемориальная доска осталась прежней, только текст на ней изменился. Теперь он гласил: «Здесь учатся первые космолетчики, вступившие в контакт с инопланетной цивилизацией, летавшие на первом исследовательском звездолете «Заря» к звезде Альфа Кассиопеи и в Туманность Андромеды Виктор Середа, Павел Козелков, Михаил Копаныгин, Варвара Кутейщикова, Юлия Сорокина, Екатерина Панферова и Федор Лобанов».
– Вот так гораздо лучше, – сказал ИОО, полюбовался результатом своей деятельности, и пошел дальше.
Вернувшись на Землю через двести пятьдесят лет после отлета к Альфа Кассиопеи, экипаж «Зари» 1 сентября 2227 года пошел в школу. В ту самую школу имени Циолковского, где двести пятьдесят лет назад учились пятеро из экипажа «Зари».
Система образования за это время претерпела некоторые изменения. Так, например, общеобразовательная школа в двадцать третьем веке стала насчитывать одиннадцать классов, плюс двенадцатый – профессионально-ознакомительный – для тех, кто затруднялся с выбором профессии или дальнейшего обучения после окончания одиннадцати классов. А после одиннадцатого или двенадцатого классов человек мог пойти учиться в университет, институт, техникум, училище или сразу работать. Техникумы и училища также принимали желающих на базе девяти и десяти классов.
Но проблема выбора перед экипажем «Зари» не стояла – все они после окончания одиннадцати классов решили поступать в институт Космических Путешествий. По возрасту, но в основном, по результатам тестирования экипаж «Зари» попал в девятый класс, а по некоторым предметам даже обогнал своих будущих одноклассников – благодаря усердию корабельного компьютера.
– Смотрите, здесь ничего не изменилось! – радостно воскликнула Юля, когда ребята вошли во двор школы.
Во дворе были такие же клумбы, подстриженные кусты и стройные березки, как двести пятьдесят лет назад.
– Да, даже забор такой же, – заметила Варя, сделав вид, что не обратила внимания на то, как Витька покраснел.
Во дворе никого не было, так как до уроков оставалось больше часа. А экипаж «Зари» пришел так рано затем, чтобы никто не мешал им встрече со своей школой. Воспоминания о ней были свежи в памяти ребят, потому что для них прошло всего полгода. Но, как уже заметили ребята, школа практически не изменилась за двести пятьдесят лет, потому что коллектив школы очень гордился своими знаменитыми учениками, в честь которых была установлена мемориальная доска на углу здания. Поэтому и ученики, и учителя, и остальной персонал школы старались, чтобы все здесь выглядело так, как было, когда в школе учились члены экипажа «Зари». Но, хотя внешне школа выглядела несколько старомодно, учебный процесс был поставлен весьма современно, и классы были оборудованы по последнему слову науки и техники, тем более что школа имени Циолковского имела космический уклон и давала высокий уровень образования.
Ребята прошли по школе, вспоминая своих учителей и одноклассников, и наперебой рассказывая Кате и Мише смешные случаи из школьной жизни.
Свой класс, кабинет физики № 27, ребята тоже нашли почти не изменившимся, разве что вместо доски на стене висел адаптивный экран, на котором можно писать простой деревянной палочкой или даже пальцем, а при необходимости он становился экраном компьютера или телевизора. Парты были те же, или такие же, а стол учителя был оборудован пультом, позволяющим работать индивидуально с каждым учеником, не мешая остальному классу.
Пока остальные рассматривали эти новшества, Федя подошел к окну и выглянул во двор. И если у него было впечатление, что прошло только полгода, то оно сразу исчезло, потому что во дворе Федя не увидел ни одного знакомого лица.
Там собралось уже много школьников, в основном, первоклассников и других младшеклассников, а старших было всего несколько групп по два – пять человек. Федя наблюдал за ними, пытаясь угадать, кто из них будет учиться в классе с экипажем «Зари».
Его внимание привлекли девочка и мальчик, стоявшие у забора и о чем-то спорившие. А если точнее, то парень что-то доказывал, размахивая руками, а девчонка слушала, глядя на парня насмешливо и недоверчиво. Ее ученический ноутбук, похожий на небольшой дипломат, стоял на заборе. У девочки были синие глаза, и волосы цвета спелой ржи. Федька вдруг понял, что ему ничего не хочется так сильно, как того, чтобы эта девочка училась в его классе. Но она вдруг схватила свой ноутбук и, не дослушав парня, убежала так быстро, что Федька даже не успел заметить, куда она убежала. Парень остался стоять у забора растерянный и обиженный.
Витя тоже смотрел в окно, на то самое место у забора, где он сверял почерки девчонок с запиской: «А ты полетела бы, ведь это на всю жизнь? – С ним полетела бы». На том месте стояли незнакомые девчонка и мальчишка, а Витя видел себя и Варю...
– Витька, ты видел, куда она убежала? – спросил Федька, заметив, что Витя тоже смотрит в окно.
– Кто? – рассеянно спросил Витька, очнувшись от своих мечтаний и увидев, что девочки уже нет у забора, остался только мальчик.
– Никто, – мрачно ответил Федька. Он понял, что Витька, погруженный в свои воспоминания, не заметил никакой девчонки.
Прозвенел звонок на традиционную торжественную линейку, посвященную началу учебного года, и экипаж «Зари» спустился во двор. Федька вертел головой, стараясь в шеренгах ребят найти ту девочку, но ее нигде не было.
В классе Федька грустно сел за последнюю парту. Он сам не понимал, почему ему так жаль, что синеглазая девчонка учится не в этой школе.
В классе вошла учительница, и начался первый классный час в новом учебном году.
– Еще раз поздравляю вас, ребята, с началом нового учебного года, – сказала учительница. – Для тех, кто меня не знает, меня зовут Нина Петровна, я ваш классный руководитель. Сегодня вы начинаете учебу в девятом классе. Я вижу, состав класса обновился больше, чем наполовину, многие ушли в техникумы и училища и в другие школы. Надеюсь, все новенькие знают, что наша школа имеет космический уклон, и после ее окончания вы сможете поступить в институт Космических Путешествий у нас в Калуге или любой другой космический ВУЗ. Может быть, для тех, кто впервые пришел в нашу школу, учебная программа покажется слишком сложной, но, запомните, ребята, в космос легких путей не бывает, а наша школа – лишь первая ступенька. Однако если вы уже сделали выбор, и решили связать свою жизнь с космосом, трудности вас не остановят... Ребята, а где Маша Филатова? – спросила вдруг Нина Петровна, прервав свою речь. – Кто знает, где она?
Ученики удивленно переглянулись: никто не знал, где Маша. Многие ее вообще не знали.
– Жаль, если она перешла в другую школу, – с сожалением проговорила Нина Петровна. – Очень способная девочка, и так мечтала о космосе...
Вдруг открылась дверь, и вошла та самая девочка, с которой Федька мечтал учиться в одном классе. Он просиял. Учительница тоже.
– Извините, Нина Петровна, – сказала девочка. – Можно войти?
– Маша, даже первого сентября ты умудрилась опоздать, – слегка пожурила ее учительница. – Садись.
В классе осталось только два свободных места: рядом с Федькой за последней партой, и за первой партой, где сидел тот парень, с которым Маша разговаривала у забора четверть часа назад.
– Садись со мной, я занял для тебя лучшее место, – сказал парень с первой парты.
– Премного благодарна, – холодно ответила Маша и прошла мимо.
Она подошла к Федьке и спросила:
– Можно сесть с тобой?
– Конечно! – радостно ответил он.
– А теперь я попрошу всех по очереди встать и представиться мне и своим одноклассникам, – предложила Нина Петровна и добавила: – Машу Филатову вы уже знаете.
Ребята начали вставать и называть свои имена с первой парты первого ряда. Члены экипажа «Зари», сидевшие на третьем ряду, старались запомнить имена одноклассников.
Когда все назвали свои имена, очередь дошла и до экипажа.
– Екатерина Панферова.
– Михаил Копаныгин, – представились Катя и Мишка, сидевшие на первой парте третьего ряда.
– Варвара Кутейщикова.
– Юлия Сорокина, – представились Варя и Юля, сидевшие на второй парте.
– Виктор Середа.
– Павел Козелков, – назвались Витя и Паша, сидевшие на третьей парте.
– Федор Лобанов, – последним встал Федя.
Ребята, до этого только с любопытством поглядывавшие в сторону экипажа, теперь с удивлением и восторгом повернулись к ним.
– Да, да, это они, – торжественно проговорила Нина Петровна. – Это вернувшийся недавно из галактики Туманность Андромеды экипаж звездолета «Заря», которым наша школа гордится уже двести пятьдесят лет. Теперь они будут учиться в нашем классе.
Маша, сидевшая рядом с Федькой, и до этого почти не обращавшая на него внимания, взглянула на Федю радостно и удивленно и спросила:
– Это в самом деле вы?
– Да, а что в этом особенного, – просто ответил Федька.
– Действительно, ничего, – улыбнулась Маша, и Федя тоже улыбнулся ей в ответ.
На перемене экипаж «Зари» окружили одноклассники.
– А мы вас сразу даже не узнали, – сказала Наташа Соколова. – Мы, когда вас по телевизору видели, и в газетах про вас читали, думали, что вы совсем не такие.
– А какие? – удивленно спросила Катя.
– Особенные, – проговорила Ирина Петрова.
– Тут некоторые... не буду называть фамилию и указывать пальцем, утверждали, что вы ни за что не пойдете учиться в обычную школу, а будете гордо ходить в лицей для особо одаренных, или вообще учителя будут ходить к вам домой, – пояснила Маша, выразительно взглянув в сторону мальчишки с первой парты.
Как теперь было известно экипажу «Зари», звали его Эдик Баронин.
– А вы совсем обыкновенные, – восторженно сказал светловолосый мальчик по имени Саша Исупов. – Такие же, как все.
– Конечно, мы такие же, как все, – подтвердил Пашка.
– И нет среди нас никаких особо одаренных, – добавил Мишка.
– А школа наша вовсе не обычная, а с космическим уклоном, – сказала Юля.
– Нам предлагали индивидуальное обучение по какой-то продвинутой программе в Москве, – сказала Катя. – Хорошо, что мы не согласились, правда, ребята?
– Мы в любом случае стали бы учиться в этой школе, даже если бы она была без космического уклона, – сказала Варя. – Потому что это наша школа. Мы учились в ней до полета.
– Вы улетели, не закончив даже седьмой класс, – сказал Олег Романов, и добавил подозрительно: – Так почему сейчас вы идете сразу в девятый?
– А мы и в космосе учились, – ответила Юля.
– Наверное, в седьмом классе вы все были отличниками? – спросила Лариса Карелина.
– Вовсе нет, – возразил Федька. – Юлька, например, была ударницей, у Пашки была одна тройка...
– По пению, – усмехнулся Пашка.
– А я вообще был двоечником, – продолжал Федька. – И выезжал на тройки только потому, что списывал у Витьки домашние задания и контрольные.
– Все равно вы должны были идти в восьмой, – поддержал Олега Толя Яворский. – Сейчас школьная программа гораздо сложнее, чем два с половиной века назад.
– Нас зачислили в девятый по результатам тестирования, а не просто так, – ответила Катя.
– А когда было сложнее, двести пятьдесят лет назад или сейчас, еще неизвестно, – добавил Федька.
– А вот этими штуками вы хотя бы умеете пользоваться? – чуть насмешливо спросил Эдик Баронин, указав на свой ноутбук.
Все учебники и почти все тетрадки в школах ХХШ века заменяли ученические ноутбуки – персональные компьютеры, а писать в тетрадях приходилось только на уроках русского и иностранных языков.
Экипаж рассмешил такой вопрос, а Саша Исупов с жаром бросился на его защиту:
– Они умеют управлять звездолетом, так неужели ты думаешь, что они с ноутбуком не справятся?
– А вот посмотрим, – усмехнулся Эдик.
– Мы из прошлого, но не из доисторической эпохи, – сказал Федька. – И с этими игрушками знакомы не хуже вас.
– А почему вы считали, что мы не будем учиться в обычной школе? – спросила Варя у одноклассников.
– А потому, что до сегодняшнего дня вы в школе не появлялись, – объяснил Валера Коноплев. – И вообще вы нигде не показывались, вас только по телевизору можно было увидеть. Вот мы и решили, что вы задаетесь.
– Мы были со своими друзьями из Туманности Андромеды, – сказала Юля.
– Мы не хотели терять ни одного мгновения общения с ними, – добавила Варя. – Ведь мы больше никогда не увидимся...
В глазах Вари блеснули слезы – боль разлуки с экипажем «Большого звездолета» еще была очень свежа, они расстались только два дня назад. Витя решил сменить тему разговора и спросил у Маши:
– В свое время мы знали Сергея Сергеевича Филатова. Ты не родня ему?
– Был такой у нас в роду, – кивнула Маша.
– А в космопорте нас встречал Сергей Александрович Филатов, – добавил Миша. – Он тоже твой родственник?
– Это мой папа, – ответила Маша.
Разговор был прерван звонком на урок. В класс вошел учитель математики, и для экипажа «Зари» начался первый урок в девятом классе.

***
Экипаж «Зари» подружился со всеми одноклассниками, но только Маша Филатова стала «восьмым членом экипажа» – так говорили все, кто в шутку, а кто всерьез. Да и ребята уже не представляли свой экипаж без Маши. Они даже жили в одном доме с Машей, только она жила в другом подъезде.
А члены экипажа «Зари» жили все вместе в Пашкиной квартире, потому что их квартиры или были заняты, или уже не существовали. А в Пашкиной квартире был устроен музей экипажа, поэтому она была не занята. Ребята не захотели жить со своими хотя и родственниками, но, в сущности, незнакомыми людьми, и поселились вместе с Пашкой в бывшем музее.
Почти все свободное время Маша проводила с экипажем «Зари», и в школу они тоже всегда ходили вместе, встречаясь каждым утром во дворе.
Но вот, однажды, холодным февральским утром Маша не вышла из своего подъезда. Позвонив Маше, Федька узнал, что она уже ушла. Ее бабушка сказала, что Маша пошла в институт к отцу, так как он всю ночь работал.
В том, что Маша пошла в институт, не было ничего странного: она часто заходила к отцу, чтобы узнать о новых открытиях в космосе, а потом рассказать об этом своим друзьям раньше, чем новости дойдут до телевидения, радио и прессы. Только обычно Маша ходила в институт после уроков, а не до.
Маша едва не опоздала на первый урок, и вбежала в класс за минуту до преподавателя.
– Ребята, я узнала потрясающую новость! – сообщила она. – Вчера вечером в лаборатории дальней радиолокации приняли неизвестные сигналы из района звезды Омикрон Андромеды.
– Ну, и чем же эта новость потрясающая? – спросил Эдик Баронин, усмехнувшись. – Просто очередная цивилизация решила связаться с нами. Обычное дело.
– Возможно, это и обычное дело, – отпарировала Маша. – Но доподлинно известно, что жизни у этой звезды нет, неужели ты не знал?
Эдик не успел ничего ответить, так как в класс вошел учитель, и начался урок математики. И если для Эдика получение неизвестных сигналов от Омикрон Андромеды не было потрясающей новостью, то экипаж «Зари» она просто ошеломила.
Уже через пять минут Маша получила шесть сообщений на свой минифон (миниатюрное приспособление для мобильной связи, встроенное в браслет часов, которое имел каждый землянин) от Вити, Паши, Миши, Вари, Юли и Кати примерно такого содержания: «Маша, что это за сигналы?» А Федька сидел рядом, поэтому он спросил шепотом:
– Это «Аннар Уклин», да?
– Я не знаю, – так же тихо ответила Маша Федьке, а всем остальным послала такое же сообщение, добавив, что все расскажет на перемене.
Ребята с трудом дождались перемены, и, как только прозвенел звонок с урока, окружили Машу плотным кольцом.
– Что это за сигналы? – спросила Юля.
– Не знаю, – ответила Маша. – Они еще не расшифрованы. Но они направлены к Земле узким лучом.
– А какие-нибудь предположения есть? – спросил Мишка.
– Только то, что сигналы подает неизвестная нам цивилизация, – ответила Маша. – А так как жизни у Омикрон Андромеды нет, то значит, сигналы идут из соседней галактики. Но это очень уж неправдоподобно, так как они слишком четкие, чтобы, преодолев расстояние в два миллиона световых лет, так мало рассеяться.
– Маша, а есть ли в том районе какие-нибудь наши корабли? – спросила Катя.
– Я же сказала, что сигналы неизвестные, – ответила Маша.
– Да что тут гадать, это «Аннар Уклин»! – сказал Федька уверенно.
– Это не может быть «Аннар Уклин», – возразил Витька. – Они должны были достичь Омикрон Андромеды в конце ноября, забрать «Ульрис» и улететь домой. А сейчас уже февраль. Поэтому, как минимум, два месяца «Аннар Уклин» уже на пути в Туманность Андромеды.
– А может, они решили задержаться, – парировал Федька. – И теперь посылают нам последний привет. Мы тоже должны!
– Лоб, ты идиот! – сказал Пашка насмешливо. – Дод и его ребята отлично знают наши позывные и русский язык.
Ответить на это что-либо было трудно, но Федька ответил:
– Сам дурак!
– Ой, ребята... – Варя вдруг схватилась за голову. – А что, если это и правда «Аннар Уклин»? Вдруг у них что-то случилось, и сигналы подает автомат? А он не запрограммирован на русский язык!
– Ой, только бы они не погибли! – вскрикнула Юля.
– Девочки, не паникуйте, – сказал Витя. – После уроков все вместе пойдем в институт, и все узнаем про сигналы.

***
Филатов вошел в лабораторию обработки данных дальней радиолокации. Это была большая комната, заставленная рядами компьютеров, с большим экраном космической связи на одной из стен, а в центре находилась объемная голографическая карта звездного неба. В эту лабораторию стекались данные со всех радиотелескопов Северного полушария Земли.
– Ну, что нового? – спросил Сергей Александрович у сотрудников лаборатории, пытающихся расшифровать вчерашние сигналы.
– Ничего, – ответил Филатову младший научный сотрудник Алексей Власов. – Сигналы продолжают поступать в той же последовательности, – он кивнул на экран своего монитора, по которому плыли неравномерные синусоиды, светились ряды цифр – параметры сигналов: длина волны, скорость, смещение, рассеяние и другие. – Работа по расшифровке ведется, – Алексей кивнул в другую сторону, где за компьютером сидела девушка, научный сотрудник Лилия Иванова, и на ее дисплее мелькали обрывки слов и непонятных фраз.
– Ничего не получается, – пожаловалась Лилия. – Они передают непереводимую белиберду!
– Если это в самом деле неизвестная нам цивилизация, то расшифровка сигналов может занять месяцы и даже годы, – задумчиво проговорил Сергей Александрович.
– А если это подает сигналы звездолет афрян, как сегодня утром предположила Ваша дочь, – сказала Лилия, – то значит, эти афряне все просто сошли с ума.
– Ну-ка, ну-ка, – академик Филатов подошел поближе к Лилии, заметив в мелькающих на экране обрывках слов что-то знакомое. – Если предположить, что это действительно афряне... попробуй перевернуть слова наоборот, Лиля. А потом переведи с афрянского на русский.
Лиля несколько минут сосредоточенно щелкала клавишами компьютера, а потом радостно воскликнула:
– Получилось!
На экране поплыли слова: «Командир экипажа «Большого Звездолета» Дод Ллойд вызывает командира экипажа «Зари» Виктора Середу».
– Алеша, Лиля, быстро вызовите сюда Середу! – воскликнул Филатов. – Он учится в девятом классе в школе имени Циолковского.

***
На переменах члены экипажа «Зари» и Маша говорили только об «Аннар Уклин» и афрянах. Они строили разные предположение о том, действительно ли «Большой Звездолет» подает эти странные сигналы, а если это все-таки он, то что случилось, что могло задержать афрян у Омикрон Андромеды на целых два месяца, и почему его сигналы никто не может понять. В этих разговорах перемены пролетали в два раза быстрее.
А уроки тянулись очень медленно, потому что нельзя было говорить об афрянах.
Вите не давала покоя мысль, что сигналы подает «Аннар Уклин». Голоса учителя и учеников не выводили его из задумчивости. Шел урок физики, а Витя ничего не слышал, блуждая где-то среди звезд.
– Виктор, о чем это Вы мечтаете? – спросил Степан Степанович, прервав объяснение нового материала.
Витька встал, но ничего не ответил в свое оправдание.
– Ну, я понимаю, если бы Яворский задумался бы о чем-нибудь на уроке физики, – начал учитель свою воспитательную лекцию, которая грозила затянуться минут на десять.
Это хорошо было известно ребятам. Во время таких отступлений класс отдыхал, и некоторые ученики иногда сознательно «вызывали огонь на себя». Но Витька стал объектом воспитания впервые.
– А чего сразу я-то? – проворчал Толик.
– Так ведь нет, Анатолий сегодня – само внимание, очевидно, он понимает, какой интересный и трудный материал мы сейчас изучаем, – продолжал Степан Степанович. – И меня удивляет, что Вы, Виктор, в такой важный момент витаете в облаках, ведь Вы, как никто другой, должны понимать, что физика – один из важнейших предметов, основа...
Он вдруг замолчал, почувствовав виброзвонок своего минифона. Прочитав сообщение, Степан Степанович взглянул на Витьку совершенно по-другому и сказал:
– Виктор, Вас срочно вызывает академик Филатов в институт Космических Путешествий по очень важному делу. Он ждет Вас в лаборатории дальней радиолокации.
– Что я говорил! Это «Аннар Уклин»! – услышал Витя за спиной радостный Федькин шепот, сорвался с места и выбежал из класса, даже не дождавшись, когда учитель разрешит ему выйти.
– Идите, Середа, – сказал Степан Степанович уже закрывшейся за Витькой двери.
Витя выбежал на улицу, едва успев накинуть куртку. До института Космических Путешествий можно было доехать на электробусе за каких-нибудь пять минут, но он не стал ждать электробус.
В институте Витя сразу побежал в лабораторию дальней связи. Он знал здесь только эту лабораторию, потому что отсюда был последний сеанс связи с «Аннар Уклин».
– А, вот и ты, Витя, добрый день, – встретил его академик Филатов.
– Вызывали, Сергей Александрович? – взволнованно спросил Витя. – Это «Аннар Уклин»?
– Да. Вот, посмотри, – Филатов подвел Витьку к дисплею, на котором плыли слова расшифрованных сигналов, и объяснил, почему их долго не могли понять.
– Это они, – тихо проговорил Витя и добавил: – Сергей Александрович, я должен ответить! Можно установить телесвязь?
– Попробуем, – сказал Алексей, подошел к большому экрану связи и склонился над пультом управления.
Вскоре на экране появился отсек управления «Аннар Уклин». Качество изображения оставляло желать лучшего, но все же Витя разглядел в полутьме отсека Дода, спящего в стартовом кресле.
– Дод! – воскликнул Витя.
Дод открыл глаза, взглянул на экран и радостно улыбнулся.
– Витя! Наконец-то! Мы вас пятнадцать часов вызываем. Думали уже, что у вас на Земле что-то случилось.
– У нас все в порядке, – ответил Витя. – А не отвечали мы потому, что ваши сигналы долго не могли расшифровать. Они почему-то шли на афрянском языке задом наперед. У вас что-то случилось? Мы думали, вы давно улетели.
– Мы и должны были давно улететь, – грустно вздохнул Дод. – Но у нас произошла катастрофа, и мы не смогли.
– А ребята где? – с волнением спросил Витя.
– Они отдыхают. Все очень устали. Мы пытались исправить неполадки, но больше половины просто не знаем, как ремонтировать, да и материалов нет. Поэтому мы решили еще раз повидаться с вами, а потом лечь в анабиоз и надеяться, что когда-нибудь земляне нас найдут и смогут разбудить. Потому что в исправности анакамеры мы тоже не уверены... А за сигналы извини... передатчик тоже был сломан, мы его починили, но, наверное, не совсем правильно... Ты подожди, сейчас я пойду, разбужу ребят.
Дод встал с кресла.
– Подожди, – остановил его Витя. – Не надо никого будить, пусть ребята отдыхают. Ждите нас, мы вам поможем.
– Я в этом не сомневаюсь, – ответил Дод. – Но звездолет с Земли сможет прилететь только лет через пятьдесят, а мы не сможем столько ждать.
– Сколько вы сможете продержаться? – спросил Витя.
– Не знаю... Может быть, месяц... или два, – неуверенно ответил Дод, и Витя понял, что этот срок сильно преувеличен.
– Мы будем у вас самое позднее через месяц, – сказал Витя. – Не падайте духом... ты слышишь меня, Дод?
Изображение покрылось помехами, и Витя не успел услышать ответ Дода.
– Связь нестабильна. Какие-то внешние помехи, – пояснил Алексей и добавил назидательным тоном: – Нехорошо обещать то, что не сможешь выполнить, Витя.
– Смогу! – твердо ответил Витя и повернулся к Филатову: – Если Вы мне поможете, Сергей Александрович.
– Мы, конечно, направим спасательную экспедицию к Омикрон Андромеды, – сказал академик Филатов. – Но она сможет прилететь туда только через пятьдесят лет земного времени. Большего мы, к сожалению, сделать не можем.
– Сможем! – уверенно произнес Витя. – У меня есть проект нового космического корабля, который будет двигаться в нуль-пространстве.
– Новый проект? О, это очень интересно! – воскликнул академик Филатов. – Идем в мой кабинет, Витя, ты должен мне все рассказать.
Витя уже больше года думал об усовершенствовании двигателей «Зари», часто часами просиживал за компьютером над чертежами и расчетами, но что-то не получалось, не хватало самой малости, чтобы довести дело до ума. Но когда Дод сказал: «Будем надеяться на то, что земляне когда-нибудь нас найдут и смогут разбудить», Витьку осенило. В схеме нуль-пространственного двигателя все встало на свои места, и Витя даже удивился, как все просто, и как он не мог додуматься до этого раньше. Поэтому, когда они пришли в кабинет Филатова, Витя уверенно нарисовал схему и принялся объяснять, как будет работать двигатель.

***
– Я слышу тебя, Виктор, – ответил Дод уже пустому экрану.
Некоторое время он сидел один в полутемном отсеке управления, освещенном лишь светящимися шкалами приборов на пульте, половина из которых не работала.
Но вот в отсеке вспыхнул свет, и вошли Редд, Хорел, Верда, Юна и Келле.
– Что, Земля так и не ответила? – спросил Редд.
– Ответила. Я говорил с Виктором, – сказал Дод.
– А почему ты нас не разбудил?! – возмутился Хорел.
– Связь нестабильна, у меня не было времени бежать будить вас, – ответил Дод. – А система оповещения не работает.
– А что сказал Витя? – спросила Юна. – Земляне пошлют спасательный звездолет?
– Нет. Он сказал, что скоро они сами прилетят.
– Но как? Это невозможно! – воскликнула Верда.
– Значит, возможно! Витя не стал бы нас обманывать, – возразила Келле.
– Да, – подтвердил Дод. – Я уверен в том, что Виктор нас не обманул. Я думаю, он нашел способ перемещения в пространстве вне времени, и хочет использовать его. Будем надеяться, что у него получится.
– Я помню, когда мы еще были на Афре, Витька пытался мне объяснить принцип действия двигателей «Зари» и говорил, что их можно усовершенствовать для перемещения в нуль-пространстве, – сказал Редд. – Но я почти ничего не понял.
– Мне он тоже объяснял, – добавил Дод. – Я тоже мало что понял. Но в последнее время я много думал над этой проблемой, изучал схемы двигателей «Зари», и понял, что их усовершенствование возможно.
– Так вот над чем ты сидел все свое свободное время! – воскликнула Верда.
– Да, – кивнул Дод. – Но теперь свободного времени у нас практически не будет. Все вы знаете, что наш «Аннар Уклин» потихоньку разваливается. Виктор обещал прилететь через месяц. Корабль должен продержаться до этого времени, и нам придется потрудиться. Мы должны укрепить все ненадежные места.
– Так чего же мы медлим? За работу! – воодушевленно воскликнул Хорел.
– Я и Хор пойдем заваривать трещину, идущую к ангару, она меня очень беспокоит, – сказал Дод. – Редд, Юна и Верда – вы попробуете восстановить герметичность срединных отсеков. Келле, ты останешься дежурить в отсеке управления.
– А зачем дежурить, я лучше пойду вам помогать, – возразила Келле.
– Останься, Келле, – попросил Хорел. – Вдруг снова будет связь с Землей, тогда ты позовешь нас.
– Ладно, – вздохнула Келле и села в кресло у пустого экрана.
Ребята вышли, а Келле подумала, глядя им вслед: «Почему Дод не оставил Верду? Ведь здесь самое безопасное место на корабле... И работать послал с Реддом... Может, ему не Верда нравится? Но не я же! Я такая некрасивая, что даже Хор не обращает на меня внимания. Вот, даже предлог нашел, чтобы я осталась здесь, чтобы только меня не видеть рядом... И шарик мне не вернул... потерял, наверное...»
А Дод, Редд, Хорел, Верда и Юна пошли надевать скафандры – им предстояло выйти в открытый космос. Одевались они каждый в индивидуальной кабинке. Хорел знал, что там его никто не увидит, достал из кармана голубой прозрачный шарик и несколько долгих мгновений любовался им. «Голубой, как глаза у Келле», – думал он.
Дверь его кабинки приоткрылась, заглянул Редд, уже одетый в скафандр, только без шлема, и поторопил Хорела:
– Хор, ты чего там копаешься?
Хорел торопливо сунул шарик в обратно в карман и влез в скафандр.
Девочки еще не вышли из своих кабинок, и Дод сказал Редду:
– Выйдем в космос, глаз не спускай с девчонок.
– Ты что, не мог оставить Юну и Верду на корабле вместе с Келле? – вместо ответа спросил Редд.
– Я не мог придумать никаких дел в корабле, – ответил Дод. – Да они все равно бы не остались.
«А, впрочем, это даже лучше, что Юна будет у меня на глазах», – подумал Редд.
Верда, Юна и Хорел одновременно вышли из своих кабинок, и Редд сказал:
– Ладно, пошли.

***
– Где же Витька? – уже который раз с беспокойством спросила Варя. – И его минифон не отвечает...
– В лабораториях института минифоны автоматически блокируются, чтобы работать не мешали, – пояснила Маша.
Экипаж «Зари» и Маша собрались в гостиной Пашкиной квартиры, не было только Витьки. Давно наступил вечер, а он все не появлялся. Вялотекущая беседа угасла сама собой, ребята сидели задумчивые и грустные.
– Ну че вы такие кислые? – Федька нарушил затянувшееся молчание. – Да никуда наш Витька не денется. Поможет Филатову расшифровать сигналы и придет.
– Да не в этом дело, – сказала Маша.
– А в чем? – спросил Федька.
– Если это и правда «Большой Звездолет», то почему он посылает непонятные сигналы? – вместо ответа спросила Варя и добавила: – Я так волнуюсь за Дода и его ребят...
– Что у них случилось? – вздохнула Юля.
– Главное, они сумели дать о себе знать, – сказал Федька бодро. – Теперь мы можем полететь к ним на помощь и встретиться с ними! Или вы не хотите встретиться?
– Конечно, хотим, – ответила Катя.
А Мишка добавил скептическим тоном:
– Пять лет полета. У них пройдет пятьдесят.
– Да хоть сто! Мы должны им помочь! – ответил Федька.
В это время дверь открылась, и в гостиную вошел Витька. Ребята окружили его, засыпав вопросами:
– Вы расшифровали сигналы?
– Кто их посылал?
– Это «Большой Звездолет»?
– Что у них случилось?
– Нас пошлют к ним на помощь?
– Они все живы?
– Сигналы подает «Большой Звездолет», – ответил Витя. – Все ребята живы. С их кораблем что-то случилось. А больше я ничего не знаю.

***
Отпустив Витьку, Сергей Александрович сразу собрал в своем кабинете академиков, которые, несмотря на поздний вечер, еще были на работе. Он рассказал коллегам о звездолете афрян, терпящем бедствие, о новом проекте Вити Середы, и об экспедиции к Омикрон Андромеды, которую Виктор и его экипаж готовы совершить, чтобы спасти своих друзей.
Филатов показал академикам схемы и расчеты нового двигателя.
– Все это требует тщательной проверки, – с сомнением проговорил Василий Владимирович Огнев.
– Это гениальный проект, уверяю тебя, Вася! – воскликнул Игорь Евгеньевич Раев.
– Боюсь, Игорь, ты опять увлекаешься, – возразил Огнев.
– Но это же проект Виктора Середы! – ответил Раев, сделав ударение на имени и фамилии автора.
– А кто он такой, этот ваш Середа? – парировал Огнев. – Четырнадцатилетний школьник, девятиклассник!
– Ему скоро пятнадцать, – вставил Филатов.
– Да, я не спорю, – продолжал Огнев. – Двести пятьдесят лет назад он изобрел фотонный двигатель, которым космофлот Земли пользуется до сих пор, и тогда это было гениальное изобретение. Но теперь...
– А, так значит, Вася, ты признаешь этого мальчика гением? – радостно прервал Огнева Раев.
– Да, он был гением, но в своем времени, двести пятьдесят лет назад, – ответил Огнев.
– Гений остается гением в любом времени, – сказал Раев. – И вот, когда тот двигатель устарел, он предлагает новый!
– Причем для воплощения в жизнь проекта Середы не нужно строить какой-то новый сверхсложный корабль, достаточно произвести небольшие изменения в двигателе той же «Зари». На это уйдет не больше двух недель, еще несколько дней на испытания, и звездолет готов к экспедиции, – сказал Филатов.
– Все гениальное просто, Вася, – констатировал Раев. – Ты посмотри на чертежи и расчеты повнимательнее, и сам увидишь.
– Хорошо, я согласен, проект гениальный, – проговорил Огнев. – Но ты, Игорь, и ты, Сережа, вы оба предлагаете послать в космос детей – девчонок и мальчишек!
– Вася, эти ребята уже были в космосе, и отлично справились с поставленной перед ними задачей. Отлично! – ответил Раев.
– А вспомни-ка, Игорь, куда они улетели после этого, как ты говоришь, отлично выполненного задания? – возразил Огнев.
– А я бы на их месте тоже не отказался от искушения побывать в соседней галактике, – быстро парировал Раев.
– Ты сам как ребенок, Игорь! – возмущенно произнес Огнев. – Только дети могли так поступить!
– Да, они дети, – вмешался в спор Филатов. – Но дети, сделав десять ошибок, найдут правильное решение. А мы, взрослые, пока думаем, решаем, согласовываем – время уйдет, и мы можем опоздать. А мы обязаны использовать любой шанс, чтобы спасти афрян, и проект Середы как раз и есть такой шанс!
– Но дети могут натворить черт те что, и провалить всю экспедицию! – не сдавался Огнев.
– Они, – возразил Филатов уверенно, – не могут. Они уже дважды встречались с инопланетными цивилизациями, и из всех сложнейших ситуаций выходили с честью.
– Ну, скажи конкретно, Вася, чего ты боишься? – спросил Раев.
Огнев не успел ответить, потому что дверь кабинета открылась, и на пороге появился ИОО.
– Прошу прощения, уважаемые академики, что я явился на ваш совет без приглашения, – сказал он. – Но, осмелюсь спросить, о чем же вы спорите? Ведь афряне ждут помощи от землян. А если быть более точным, то от своих друзей – экипажа звездолета «Заря», капитаном которого является Виктор Данилович Середа, автор нового гениального проекта звездолета с нуль-пространственным двигателем, – торжественно закончил ИОО.

***
Прошло две недели. Звездолет «Заря» с усовершенствованными двигателями уже был готов к экспедиции, но все еще было неизвестно, кто полетит спасать афрян. Среди всех девятиклассников школы имени Циолковского провели тест на совместимость, поэтому ходили слухи, что экипаж будет набран из их числа. Было точно известно только то, что руководителем экспедиции и командиром экипажа будет Витя Середа. Он был приглашен на Совет академиков, на котором решался состав экипажа и время старта. Экипаж и Маша ждали Витьку в гостиной Пашкиной квартиры.
Вернувшись вечером с Совета, Витя сообщил ребятам:
– Старт через неделю, второго марта в восемь ноль-ноль. Полетят восемь человек: Козелков, Копаныгин, Исупов, Кутейщикова, Сорокина, Панферова, Филатова и я.
– А я? – растерянно спросил Федька.
– Команда отобрана, утверждена, – ответил Витька, стараясь не смотреть в сторону Федьки. – Я пытался убедить Совет, что должен лететь ты, а не Исупов. Но меня не стали слушать.
– Почему Исупов? – мрачно спросил Федька.
– Он идеально подходит по психологической совместимости. Маша тоже, – ответил Витя. – А ты не прошел тест на совместимость.
– Но я же... – начал Федька.
– Знаем: единственный специалист по внеземным цивилизациям, – прервал Федьку Пашка.
– Но я уже был в космосе! – продолжал доказывать Федька свою незаменимость. – А Исупов – зеленый новичок, он же при первой опасности сдрейфит!
– Ну, конечно, – пробормотал Пашка. – А ты нет.
– А я – нет! – огрызнулся Федька.
– Федь, хочешь, я пойду к академикам и откажусь от места в экипаже в твою пользу? – спросила Маша.
– Не нужна мне такая жертва, – ответил Федька хмуро. – К тому же тебя тоже никто не станет слушать.
– Федь, выйди на минуту, – попросил Витя.
– А чего это я должен выходить? – возмутился Федька.
– Тебя по-хорошему просят, – сказал Паша.
Федька пожал плечами и вышел в прихожую, едва сдержавшись, чтобы с силой не хлопнуть дверью. Вот уже его и выгоняют, как не члена экипажа, чтобы решать какие-то свои вопросы, которые его теперь не касаются... Федька был так обижен, что даже не попытался подслушать, о чем ребята будут говорить без него. Он взялся руками за кольца, висевшие в прихожей, оттолкнулся ногами от пола и повис вниз головой.
– Что будем делать, ребята? – спросил Витя, когда за Федькой закрылась дверь.
Все молчали.
– Что будем делать с Лобановым и Исуповым? – снова спросил Витя, и, снова не получив ответа, повернулся к Паше: – Козелков, твое мнение.
– Мне кажется, если мы Лба не возьмем, он все равно проберется на корабль. Да и летал он с нами, мы к нему привыкли. А Исупова мы не так уж хорошо знаем, – ответил Паша.
– Копаныгин?
– Исупов, конечно, хороший человек, но он не наш, несмотря на его идеальную совместимость, – сказал Миша.
– Кутейщикова?
– Федька во многом помог нам на Вариане, и я не знаю, что бы произошло с нами, если бы его не было на Афре, – задумчиво проговорила Варя.
– Сорокина?
– Если бы не Федька, мы бы все еще летели к Альфа Кассиопее, и никогда бы не встретились с ребятами из Туманности Андромеды. Федька действительно незаменим, – уверенно сказала Юля.
– Панферова?
– Я считаю, что Федька обязательно должен лететь с нами, – сказала Катя. – Оставлять его на Земле несправедливо.
– Филатова?
– Федька лучше Сашки Исупова, – сказала Маша и посмотрела на Витю: – А ты что думаешь?
– Я думаю, должен он остаться членом нашего экипажа, – ответил Витя и добавил: – Но что мы можем сделать?
– Давайте все вместе пойдем к Филатову и скажем, что нам в экипаже нужен Лобанов, а не Исупов, – предложил Пашка.
– Вряд ли за неделю до старта комиссия решится менять состав экипажа, – ответил Витя и добавил: – Но мы сходим и попросим. Завтра же.
– Но Ленку заменили на Катьку за неделю до полета, когда мы готовились лететь к Альфа Кассиопеи! – возразил Мишка.
– Ленку не отпустили родители, потому что думали, что мы улетаем на всю жизнь, – сказала Катя. – А сейчас мы летим не на всю жизнь, поэтому родители Сашки не против!
– Ребята, мы должны что-то придумать, чтобы Исупова заменили на Лобанова, – задумчиво проговорил Витя.
– Что? – безнадежно спросил Пашка.
– Может, как-нибудь проведем его на корабль? – предложил Мишка.
– Нет, не годится Федьке снова быть безбилетником, – возразила Варя.
– Другого выхода я не вижу, – развел Мишка руками.
И тут появился ИОО. Он вышел из-за шторы, скрывающей балконную дверь.
– Друзья мои, как я рад видеть вас! – начал он с широкой улыбкой на лице, но его улыбка вдруг увяла. – Я вижу у вас грустные лица. Надеюсь, что смогу вам помочь, если вы того пожелаете.
– Конечно желаем, – сказала Катя.
– Но каким образом... – начала Юля.
– Это не имеет значения, – прервал ее ИОО. – Я только хочу уточнить: вы желаете, чтобы вместо Исупова Александра Владимировича с вами летел Лобанов Федор Алексеевич?
– Да, – кивнул Витя. – А это возможно?
– Без всяких сомнений, – улыбнулся ИОО. – Считайте, что он уже летит с вами.
ИОО поднял руки, и на потолке заиграли радужные блики. Пока ребята смотрели на них, ИОО исчез.
– Поможет он нам или нет, это еще вилами на воде написано, – недоверчиво проговорил Мишка.
– Мы со своей стороны тоже попытаемся сделать все возможное, – ответил Витька.
– Не будем пока ничего говорить Федьке и напрасно его обнадеживать, – сказала Варя, и все молча кивнули, соглашаясь.
– Федя, можешь заходить, – Юля приоткрыла дверь и выглянула в прихожую.
Федька уже не висел вниз головой, а сидел на полу, прислонившись к шведской стенке.
– Я теперь буду жить здесь, – усмехнулся Федька, но все же встал и вошел в комнату.
– Да не расстраивайся ты, Лоб, – бодро сказал Пашка, хлопнув Федьку по плечу. – Надеюсь, мы летим не в последний раз.
– Спасибо, ты меня утешил, – грустно улыбнулся Федька.

***
Саша Исупов шел из школы и улыбался так радостно, словно получил сразу десять пятерок. Но Саша улыбался совсем по другой причине: через два дня стартует первая в истории Земли экспедиция на корабле, использующем для перемещения нуль-пространство, и Саша – член экипажа этого корабля! Как тут не радоваться, ведь кандидатами в экипаж были все девятиклассники школы имени Циолковского, а выбрали именно его, да еще Машу Филатову, не считая, конечно, экипаж «Зари». Саша был уверен, что Совет космонавтики не ошибся в выборе: никто из девятиклассников не мечтал о космосе так страстно, как Саша и Маша. Однако эта мечта могла осуществиться только лет через восемь, когда они закончили бы школу и институт Космических Путешествий, а это так долго!.. Но им повезло, и мечта их осуществится уже через два дня.
Пять дней шла усиленная подготовка экипажа к полету – после уроков ребята занимались в центре подготовки космонавтов при институте Космических Путешествий. Но сегодня и завтра – свободные дни, отдых перед стартом. Можно было даже в школу не ходить, но Саша не хотел сидеть дома один, к тому же все остальные члены экипажа тоже были на уроках.
– Мороженое! Мороженое! Подбегай! Выбирай! Насладись незабываемым, неземным вкусом нашего фирменного мороженого «Андромеда»! – услышал вдруг Саша призывный голос, и увидел на углу мороженщика с тележкой мороженого.
К нему сразу выстроилась очередь. Саша тоже подошел, раздумывая, стоять в очередь или нет. Мороженщик, увидев мальчика, улыбнулся так радостно, словно только его и поджидал, и предложил:
– Берите мороженое, молодой человек. У меня оно на любой вкус: шоколадное, кофейное, земляничное, малиновое, вишневое...
Саша очень любил мороженое. Он подумал, что теперь, когда он улетит в экспедицию, долго не придется лакомиться мороженым, на корабле его просто нет. Но он не знал, какое выбрать.
– Банановое, – с зазывающей интонацией продолжал перечислять сорта мороженого мороженщик. – Ананасовое. С кокосовой стружкой. С вареной сгущенкой. С мармеладом.
Он говорил, а руки его продолжали доставать мороженое из тележки и раздавать детям, которые брали по одному, по два, а то и по три разноцветных вафельных стаканчика. Саша вдруг испугался, что ему не хватит мороженого. Подошла его очередь.
– Ореховое, – вкрадчиво добавил мороженщик. – Апельсиновое. С изюмом...
– Мальчик, если не знаешь, какое взять, то проходи, – легонько подтолкнула Сашу сзади какая-то девочка.
– Давайте всех по одному, – решительно сказал Саша.
Вскоре он получил целый пакет мороженого. Сначала Саша решил, что будет есть его дома, вечером, а по дороге домой съест только одно. Но мороженое было такое вкусное, что до дома Саша не донес ни одного стаканчика. Он как раз доедал последнее мороженое, когда встретил Машу, Варю, Юлю и Катю.
– Привет, вы куда? – спросил Саша у девочек.
– Мы в Центр космического обеспечения. Идем выбирать форму для Маши, – ответила Катя.
Саша вспомнил, что ему тоже надо идти за формой, и сказал:
– Я сейчас тоже туда пойду, только забегу домой переодеться.
– Ну, пока, – ответили девочки.
Саша побежал домой, а Маша, Варя, Юля и Катя пошли своей дорогой.
– На улице такой мороз, а он мороженое лопает, – осуждающе сказала Варя, оглянувшись вслед Саше.
– Исупов его обожает, – сказала Маша. – Интересно, а на «Заре» есть мороженое?
– На «Заре» есть все, – с оттенком гордости в голосе в голосе ответила Катя. – Вот что ты, например, любишь, Маша?
– Ананасы в собственном соку, – подумав, сказала Маша.
– Ты сможешь есть их хоть каждый день, – улыбнулась Юля и добавила: – А я люблю апельсиновый сок. И Витька тоже его любит. Знаете, девочки, я так радовалась, что мы с ним любим одно и то же. А теперь самой смешно: разве одно общее пристрастие могло что-нибудь решить?
– Конечно, не могло, – сказала Катя. – Мне с первого взгляда было ясно, что Витька по уши влюблен в Варю.
– Ну, хватит сплетничать, девочки, – сказала Варя.
– Ладно, ладно, – сразу согласилась Катя.
– Маш, скажи, а тебе Федька нравится? – спросила Юля.
– Нравится, – ответила Маша. – Он хороший парень. И веселый такой, с ним никогда не бывает скучно, даже на самых неинтересных уроках. Жалко, что у нас ничего не получилось, и Совет отказался заменить Сашку на Федьку.
– Да, очень жаль, – дружно согласились Варя, Юля и Катя.
Девочки вошли в здание Центра космического обеспечения. Здесь было все, что только может понадобиться космолетчику в полете: от специальных зубных щеток до скафандра высшей защиты. Все вещи индивидуально подгонялись под их владельца.
Маша выбрала все необходимое, ее обмерили с ног до головы и пообещали ко дню старта доставить ее вещи на «Зарю».
– Маша, а какого цвета будет твой повседневный полетный костюм? – спросила Катя, когда они вышли на улицу.
– Бирюзовый, – ответила Маша. – А что?
– Хорошо, что не синий, – сказала Катя и добавила шутливо: – А то я стала бы ревновать!
– Да это же Мишка постоянно ревнует тебя к Федьке, – сказала Юля.
– Мишка? – Катя усмехнулась. – Что-то не замечала. Я вообще сомневаюсь, способен ли он ревновать.
– Почему ты так думаешь? – удивилась Маша.
– Вы же на Вариане выяснили отношения, – добавила Юля.
– Да, – кивнула Катя и грустно вздохнула. – Он даже предложил мне дружить... Но Мишка вспоминает обо мне, только когда ему нечего делать. А он всегда чем-нибудь занят.
– Ну, это же неправда, – улыбнулась Юля и обняла Катю. – Вот если бы Витька...
– А знаешь, Юлька, – Варя не дала Юле договорить. – Мне кажется, ты нравишься Пашке.
– Я? Нравлюсь Пашке? – удивилась Юля, и почему-то покраснела.
– Да, я тоже это заметила, – сказала Маша.
– Ну что вы такое говорите, девочки! – Юля совсем смутилась.
– Да, да, а разве ты не можешь кому-нибудь нравиться? – улыбнулась Катя.
– Только не Пашке, – сказала Юля. – Он же... такой красивый, а я... я такая невзрачная...
– Ты очень даже хорошенькая, Юленька, – не сговариваясь, хором сказали Варя и Маша.
– А он тебе нравится? – спросила Катя.
– Ну... в общем... да, – призналась Юля, пряча раскрасневшееся лицо в пушистый воротник шубки.

А на следующий день утром, когда до старта остались одни сутки, в кабинете академика Огнева собрались академики по срочному вызову.
– Придется отложить полет, – сообщил академик Огнев трагичным тоном, когда все курирующие экспедицию ученые пришли.
– Как? – удивился Раев. – Почему?
– Заболел один из членов экипажа, Саша Исупов, – ответил Огнев.
– У него ангина, и теперь две недели он не сможет лететь, – добавил академик Смирнов.
– Но откладывать экспедицию нельзя, – сказал Филатов. – Афрянам срочно требуется помощь.
– Что же делать? – спросил академик Петухов. – Придется срочно искать другого кандидата, а мы не успеем подготовить его к завтрашнему утру. Экспедицию придется отложить минимум на неделю.
– Они не могут столько ждать, – сказал Смирнов.
– Прошу извинить меня, многоуважаемые академики, за внезапное вторжение, – сказал ИОО, появившись из-за книжного шкафа. – Зачем же откладывать полет? Поскольку экипаж «Зари» был утвержден в составе прежнего экипажа и Марии Филатовой, прошу ознакомиться с этими документами.
ИОО положил перед Филатовым голубую папку и раскрыл ее. В папке лежал конверт с печатью «Совсем секретно».
Филатов разорвал конверт и достал несколько фотографий. На них были запечатлены моменты предыдущей экспедиции «Зари» к Альфа Кассиопее и в Туманность Андромеды, отражающие Федькину смелость и находчивость, а на одном снимке были Федька и Маша на уроке, увлечено о чем-то беседующие.
– Это хорошая кандидатура, – сказал академик Смирнов, когда все академики посмотрели фотографии.
– Отличная! – воскликнул Раев. – Но постойте, кажется, это тот самый мальчик, Лобанов Федя, который двести пятьдесят лет назад случайно попал на корабль и стал седьмым членом экипажа «Зари»!
– Да, это Лобанов Федя. Он оказался на корабле случайно, но очень много сделал для того, чтобы экспедиция увенчалась успехом, – сказал Филатов.
– А почему его сразу не включили в экипаж звездолета, стартующего к Омикрон Андромеды? – Раев обвел академиков гневно горящим взглядом.
– Потому что он несовместим! – ответил академик Петухов, стойко выдержав взгляд старшего коллеги.
– Чепуха! – воскликнул Раев.