Греция, Кипарисия
18 октября 2558

Всё было, как тогда, триста с лишним лет назад — тот же городок и те же коттеджи на краю пляжа. И небо было таким же, как тогда — ярко-голубым, глубоким, бесконечным. И море по-прежнему напевало свою неспешную песню.

Даже коттедж, в котором они с Лиэлл провели несколько дней до полёта «Эвридики», остался тем же белым домиком. Он почти не изменился, хотя было видно, что его несколько раз перестраивали за эти столетия. Но внутри царил тот же уют, который он чувствовал в те чудесные дни, когда они жили здесь.

И пляж, конечно, был тот же — тихий и бесконечно тянущийся к горизонту. И место, на котором они танцевали в тот последний вечер — оно тоже сохранилось.

Городок тоже почти не изменился — он был по-прежнему тихий и уютный, один из тех городов, в котором все знают друг друга, а гостей принимают как своих и всегда ожидают их приезда. Это было одно из тех мест на Земле, куда всегда хотелось возвращаться хотя бы на день, и в котором каждый чувствовал себя как дома.

Павел тоже чувствовал себя жителем Кипарисии. Они с Лиэлл приезжали сюда довольно часто, несколько раз в год. Их всегда ждал тот же коттедж, тот же пляж, Средиземное море, и друзья, которых они приглашали отдыхать вместе. А также жители городка, которые считали их своими с самого начала.

После обретения вновь личности он боялся приехать сюда — уж очень болезненные воспоминания были связаны с этим местом. Но после ухода Кати ему стало всё равно. Он хотел снова прогуляться по старым следам, коснуться белых стен, посмотреть, как рыбаки неспешно выходят в море на своих лодках, которые с виду тоже не изменились за все эти столетия. Он хотел снова видеть море — то же Средиземное море, на берегу которого они с Лиэлл стояли первый раз ещё на борту «Зари», а потом столько раз гуляли здесь, плавали и радовались его видом.

Он уже несколько часов гулял по берегу и наконец-то почувствовал, что устал. Солнце висело уже совсем низко над горизонтом — море в его косых лучах становилось розово-голубым.  

Павел сел на песок, с облегчением вытягивая ноги. Ленивые волны неспешно подбежали под его ступни. День был прекрасным, почти без жары, зато со свежим бризом. Было очевидно, что вечер будет таким же тихим и красивым.

За эти шесть с лишним лет, когда он начал снова регулярно приезжать сюда, он успел привести в порядок почти все свои мысли и чувства. Сначала ему было тяжело — во время первого пребывания в Кипарисии Катя прислала ему СМСку. Она коротко заявила, что устроилась на работу, что у неё есть свой домик у моря, и что, в общем, всё в порядке. На его предложение навестить её она сначала не ответила, и только в ответ на второе сообщение она прислала короткое „Лучше не надо, по крайней мере – не сейчас”.

Павел даже понимал её - но, всё-таки, этот короткий ответ расстроил его ещё больше, чем то, как она на его глазах порвала в клочья их разрешение на брак. Эта СМСка была действительно последним сигналом, что у них всё кончилось — и что возврата нет.

Однако, синее море, голубое небо и спокойствие крутых улочек древнего греческого городка сделали своё. Во время следующих приездов Павел смирился c решением судьбы, принял его как своё — и теперь он мог спокойно сидеть и просто смотреть на море. И надеяться, что где-то далеко, на другой планете, в то же время на море смотрит девушка с глазами цвета зимнего неба. Та, которую он любил больше всех в своей жизни.

За эти годы, как они с Лиэлл попрощались, они почти не видели друг друга. Чаще всего они обменивались письмами, в которых обсуждали государственные дела, или говорили про Гео. Два-три раза они пообщались по видеосвязи — но Павел видел, как Лиэлл тяжело переносит это, и сам предложил прекратить эти сеансы. И да, один раз они встретились мимолетом в посольстве — когда Лиэлл и Матиэллт прилетели на переговоры сразу после сьеннской войны.

Сьеннская война... Павел, как все на Земле, наблюдал за боевыми действиями, но в отличие от большинства, у него был доступ к полным данным. Он очень переживал за Лиэлл и Михаила, которые сражались на первой линии, и очень радовался их блестящей победой в решающем бою на орбите Сьенны. А потом, когда на планету высадился десант и когда врата этого подземельного ада были вскрыты — к нему снова вернулись воспоминания, и он тогда чуть не сорвался...

И тут снова ему помогла Катя — тогда ещё Кэти Пэффит — которая сидела рядом и держала его за руку, когда он лежал почти без сознания, переживая заново весь этот кошмар, все бои на арене, и вспоминая все убийства, которые он совершил тогда, в течение трёх ужасных лет. И ещё ему помогли голубые глаза, которые сочувственно смотрели на него в течение этих нескольких дней...

Конечно, он знал, что выбрался из этой чёрной ямы благодаря прежде всего соэллианским телепатам-психотерапевтам — но тепло ладошки Кэти и сияние голубых глаз он считал главными указателями на этом пути. Он даже спрашивал, не было ли Лиэлл рядом, но его убеждали, что она находилась тогда в системе Сьяхты. И действительно так было, он потом проверил это в записях боевых действий...

Из глубины памяти вдруг всплыли слова песни. Она была очень старинной – первый раз он услышал её на Земле, когда они только вернулись из Варианы, да и тогда ей было уже очень много лет. А теперь... теперь она стала для него очень важной, её слова говорили именно о них с Ли.

„I do not sleep tonight,
I may not ever,
The sins of the past have come,
See how they sit down together...”

Когда Гео первый раз спросил его, не хочет ли он полететь с ним на Соэллу – Павел отказался. Это было спустя два года после ухода Кати, и он ещё не представлял себе встречи с Лиэлл. Он тосковал по ней, но не знал, что мог бы сказать ей после всего, что между ними было. Гео потом уже не спрашивал его, но каждый раз оставлял ему уведомление о сроке полёта с графиком действий и встреч. А Павел упрямо игнорировал это, и, как заместитель посла, нарочно загружал себя работой, оставаясь на Земле. Чтобы не помнить, чтобы не вспоминать...

„Oh I must have done some wrong,
On a dark and distant day,
For I know full and well tonight,
This is how that I must pay...”

Павел задумался настолько, что не заметил, как солнце коснулось горизонта и медленно скрылось за ним. К реальности его вернуло прохладное прикосновение бриза. Павел поднялся и направился к длинному молу, у которого стояли рыбачьи лодки – он надеялся на встречу с другом, рыбаком Тимиосом. Они познакомились, когда Павел третий раз приехал сюда, то есть почти шесть лет назад.

Корабль Тимиоса, стройный двухмачтовый кеч «Еvnoïkes Anemos»[1], стоял на причале в самом конце мола. На палубе никого не было видно, однако в ответ на возглас Павла из трюма поднялся загорелый мускулистый старик с белой бородой. Увидев Павла, он широко улыбнулся и приветствовал его громким:
- Kalispera[2], ellean Pavlos!
- Kalispera, Thimios, - Павел улыбнулся в ответ и поднялся на борт.

Он никак не мог уговорить Тимиоса не использовать соэллианский титул. Все протесты были бесполезны с того момента, когда рыбак увидел Павла в новостях, во время какого-то короткого интервью.

- У меня есть для вас дорада, из сегодняшнего улова, - сказал Тимиос, указывая на ящик, в котором лежала большая золотистая рыба. – На завтра обещали хорошую погоду, так что мы могли бы отправиться на рыбалку. У меня есть новые удилища, посмотрите вон там, на корме. И я знаю место, где охотятся марлины. Так что, поплывём, эллеан Павлос?

- Умеете вы соблазнить, господин Тимиос, - улыбнулся ему Павел. – Конечно, почему бы и нет? У меня ещё четыре дня отпуска, так что это возможно. Надеюсь, я вас этим не отвлеку от дела?
- Нет, конечно, - Тимиос просто сиял улыбкой. – У меня сегодня был хороший улов, и я всё уже продал за хорошую цену, кроме этой красавицы, которую я специально оставил для вас. Так что завтра у меня выходной, я уже отпустил команду домой. Готовитесь к рыбалке, эллеан Павлос, я жду вас на палубе «Анэмоса» в две склянки утренней вахты[3].

Он нашёл корзину и положил в неё дораду, затем вручил её Павлу. Потом наступила обычная сцена – Павел хотел заплатить, а Тимиос решительно отказывался. Наконец они покинули борт кеча и направились в город.

- Знаете, эллеан Павлос, - сказал Тимиос, - два дня назад я услышал хорошую новость. Из карантина на Титане вернулся Йаннис, сын моего друга, Скирона. Он пропал много лет назад, и его нашли на Сьенне, после войны. Он, правда, ещё не помнит себя, но мы все надеемся, что он скоро станет тем, кем был.

Рыбак задумался, затем добавил тихо:
- А всё это благодаря элиане Лиэлл. И вам тоже. Она тогда заставила Совет ООН отменить этот чертов закон и согласиться на ваше возвращение. И вы тогда вернулись домой, а теперь возвращаются все, кто хочет вернуться...

Они дошли к концу мола и пожали друг другу руки на прощание. Тимиос ещё раз напомнил Павлу о завтрашней рыбалке, а потом добавил:
- Эллеан Павлос, у меня к вам большая просьба. Когда встретитесь с женой, передайте ей нашу благодарность за Йанниса, от имени всего нашего городка. Вы не представляете, какая это для нас радость, что он вернулся.

Павел смотрел на друга, захваченный врасплох. Наконец он сказал:
- Конечно, я передам ей. Но вы ведь знаете, Тимиос – мы расстались. И крайне редко встречаемся.
- Я знаю, вы же мне всё рассказали три года назад. – Тимиос махнул рукой. – Я помню, как вы говорили мне тогда, что вы встали на перекрёстке и не знаете, куда идти. Такое бывает, конечно – но нельзя вечно так стоять, ибо жизнь слишком коротка. И я, как человек с большим жизненным опытом, скажу вам прямо, мой друг – возвращайтесь к жене, как можно скорее. Я уверен, что она ждёт вас. Кalinyhta[4], ellean Pavlos.

Он повернулся и ушёл к рыбачьему кварталу. Павел ещё несколько секунд смотрел Тимиосу вслед, чувствуя, как уходят сомнения, которые мучили его почти шесть лет.

„And you my love, my sweet, sweet love
Are what it's all because of,
You my love, my sweet, sweet love
Are what it's all because of...”

Павел повернулся и посмотрел на небо, в направлении севера. Среди ярких звёзд он нашёл одну совсем маленькую, в созвездии Большой Медведицы.

- Жди меня, милая, - сказал он тихо. – Я скоро вернусь домой.

КОНЕЦ

Дисклеймер:
В тексте использованы слова песни „And You My Love”, все права имеет автор: Chris Rea.
Источник: http://www.amalgama-lab.com/songs/c/chris_rea/and_you_my_love.html - там же находится перевод песни на русский язык. Права на перевод имеет лингво-лаборатория «Амальгама»: http://www.amalgama-lab.com/.


[1]  Попутный Ветер (греч.)
[2]  Добрый вечер (греч.)
[3]  в пять утра (греч.)
[4]  Спокойной ночи (греч.)

Слово от автора
О прощании Кати с Павлом рассказывала уже Таня, в своём рассказе «Звёздный юбилей». Я написал немного об этом в рассказе «Один-единственный раз», но это было лишь мелкое воспоминание Кати, шесть лет спустя. А когда несколько дней назад я слушал песню Криса Риа – я увидел эту картину. И решил рассказать вам об этом с точки зрения Кати и Павла – как это было тогда, в тот день, когда Фёдор бросил камень в Тибр и посчитал вслух блинчики.
Этот рассказ - о расставании. Он о том, как люди встают на перекрёстке, не зная, куда дальше идти. Но он тоже о рождении надежды – это когда уходишь с перекрёстка, когда движешься дальше, сохраняя красивые воспоминания.
Этот рассказ ещё о любви и дружбе, которые побеждают всё. Надо только поверить им. И тогда перекрёсток не пугает уже настолько сильно.