Танцующая королева

   Вахта на космическом корабле — рутина. Даже когда звездолет идет на предельной скорости, то видят ее только приборы. Любое космическое тело, встреченное в пространстве, — событие. И вахтенный фотографирует астероид со всех возможных ракурсов, включает камеры, чтобы успеть запечатлеть путешественника на кинопленку. И бывает, если позволяют обстоятельства, отправляет зонд, чтобы определить, из чего состоит обломок. Но это в обычном пространстве, а в подпространстве и того хуже. Там астероиды и вовсе не встречаются.
   Правда, тут можно поспорить. В здании Главного управления космоплавания есть помещение — Зал памяти. Там по стенам развешаны фотографии кораблей и их экипажей, сгинувших в безднах пространства. Гиперсвязь только раз донесла неразборчивый ряд сигналов с грузовика «Светлый», и на этом все. Остальные канули в вечность, словно камень на дно. Что ж, вполне возможно, что метеориты или что-то еще в подпространстве случаются. А что потом? Кто знает... Трудно представить, как выглядит это невероятное место — подпространственный ход. Только электронно-вычислительная машина способна как-то ориентироваться в маловразумительной математической каше, состоящей из множества параметров и возможных толкований различных измерений. Но если чисто умозрительно прикинуть, то вполне вероятно, что в узенькой червоточине искривленного пространства найдется местечко только для одного объекта в определенный период времени. А генератор и вовсе включается потому, что настоящее для его включения — уже далекое прошлое для Вселенной... И черный тоннель охотится за кораблями, словно хобот гигантского слона шарит по дереву, обрывая листочки. Может быть, это он выбирает корабль, а вовсе не то, о чем думают люди. А то и не важно этому хоботу, металл с органикой или камень остывший. Страшный, гибкий — ищет, мотается по Вселенной. И та в ответ дышит, пульсирует, швыряет иглами звездного света...
   — ...срочно... срочно... мостик...
   Унылый голос из громкоговорителя дергал за нервы, заставляя сон морщиться. Хобот вдруг свернулся в спираль, сжался в нить и исчез, вместе с темным, усыпанным звездами небосклоном. Вселенная дрогнула.
   Филин повернулся на бок и открыл глаза, пытаясь вникнуть в реальность.
   — Бортинженер Филиппенко, срочно на мостик, бортинженер...
   Филин раздраженно ткнул в кнопку.
   — Да слышу уже! Сейчас.
   Вахта закончилась всего-то час назад. Какого лешего Командору вдруг понадобилось дергать бортинженера? Если что-то серьезное... Да что там серьезного и быть-то может? Раз вызывают, то ничего эдакого. Иначе и вызвать некого бы было. Да и некому, если прикинуть.
   Филин отстегнулся от койки, натянул комбинезон и сунул ноги в ботинки. С едва заметным щелчком включились магниты, но тут же отключились, едва инженер встал: требовались они только когда в корабле наступала невесомость.
   В коридоре в такой час пусто. Но в этом-то как раз ничего удивительного. Как-никак по корабельному времени — раннее утро. Филин позавидовал тем, кто сейчас спит. Утренний сон — самый сладкий. Даже хлопотливые роботы утихомирились, а ведь им-то с чего, казалось бы?
   Томилин внимательно посмотрел на бортинженера, потом перевел взгляд на корабельный хронометр. По челу Командора прошла тень грядущей бури.
   — Товарищ Филлипенко, вы откуда шли?
   — Из каюты, — пожал плечами Филин. — Просто пока собрался...
   — Здесь космос! — отчеканил капитан. — И любое промедление может дорого обойтись нам, ясно?
   — Да, Константин Егорович. Но я ж только с вахты сменился, — Филин бросил взгляд на хронометр. — Два часа семнадцать минут назад. Что-то случилось?
   — Да. Придется сменить стажера на вахте. Раз вы не в состоянии приучить вашего подчиненного к дисциплине, то выполняйте работу за него.
   «Ну, малек, держись! — подумал про себя Филин. — Я тебе устрою!»
   — Он что-то натворил?
   — Он вам сам доложит. Все. Принимайте вахту.
   — Есть.
   Командор повернулся и вышел. Дверь в коридор бесшумно закрылась. Филин прошел в пост управления. Там уныло пялясь в экран сидел молоденький парнишка-стажер. Он вздрогнул и посмотрел на вошедшего.
   — Добрый... ночи.
   Казалось, мальчишка чуть не плачет.
   — И тебе доброго дня, — буркнул в ответ Филин. — Изволь пояснить, почему меня выдернули из постели?
   — Я тут вот слушал и, это...
   — Что? Излагай быстрее.
   — И заснул, в общем.
   — Да, юнга. Лучше ты ничего не мог придумать. Все, иди досыпать, Валера. Приказ командира. А завтра начнешь день с того, что проверишь фильтры регенератора. И почистишь их. Все органически чистые сокровища сгрузишь в сад и разбросаешь там, только аккуратней.
   Худенькие плечи паренька дрогнули. Задачка была похлеще чистки пресловутых авгиевых конюшен. Фильтры обычно меняли, но не чистили. Вполне хватало запасных комплектов, чтобы не возиться с поглотителем, но должен же стажер получить урок? Да и оранжерее совсем не помешают удобрения. Но и тут нет худа без добра: заодно сжует помидорчик-другой, клубничкой полакомится. Как раз пришла ее пора.
   — Все понятно?
   — Да, Илья Николаевич!
   — Филин! Зови меня Филин, а то длинно очень.
   — Понял... Филин!
   — Вот и отлично. Топай, спи. А в... в десять чтоб был на работе как штык!
   — Угу.
   Когда за Валеркой закрылась дверь, Филин заставил кофеварку сварить себе кофе, уселся в кресло и проглядел параметры ходового режима, не слишком вникая в происходящее. Если вдруг что-то станет выползать за пределы нормы, машина включит сигнал.
   Значит, мальчишка пролетел. Вот везучий-то! На вахте спали все, на то она и подпространственная вахта, но попасться Командору еще никому не удавалось. Того, видать, бессонница мучила, не иначе. А может, решил проверить. Хотя конечно: автоматика автоматикой, а вот выйдет из строя бортовая ЭВМ, и сигнал некому включать будет. Вероятность маленькая, но существует. Но опять же, что тогда произойдет с кораблем — известно только богам подпространства. Может — чух, и пыль, а может, и что похуже.
   Мысли плескались лениво, тяжело. Что хуже распыления на атомы, представить не получилось. Отставив чашку с недопитым кофе, Филин подтянул к себе наушники и переключился на вахтенный журнал. Бегущая строка уверяла, что юнга добрался до хранилища музыки и шарил там довольно долго. Открыл хранилище аж до второй половины двадцатого века.
   Филин включил последнюю запись, которую слушал Валерка: ничего так, интересно! «Танцующая королева». Хороший пример развлекательных песенок седой старины. Удивительно, что дожила она до сегодняшнего дня, не потерялась. Почему именно эта запись осталась — загадка. Но кто кроме ученых-историков разберет, что во второй половине двадцатого века происходило...
   Вахта тянулась невыносимо долго. Вдобавок, часа через полтора нагрянул Командор и сделал вид, что что-то ищет, но понятно — проверял вахту.
   — Как тут у вас?
   — Все нормально, Константин Егорович. Режим подпространственного хода не нарушается.
   — Хорошо. Продолжайте. Возможно, я еще зайду. Куда-то блокнот свой дел.
   И впрямь у человека бессонница.
   — Есть, командир, — кивнул Филин.
   Чтобы скоротать время, бортинженер проверил все узлы пространственного хода. Он запускал «длинные» проверки и внимательно следил за изменяющимися столбиками цифр, тщательно сравнивая их с заводскими параметрами из книги. Хоть какое-то развлечение. Да и не бесполезное. Кое-что явно нуждалось в регулировке.
   Да, подпространство оно и есть подпространство. Пустота в пустоте, червоточина, растянутая на бесконечное время каждой из доброго десятка бессмысленных вахт. Нет чтоб так: раз — и уже в порту нужной звездной системы. Любуешься себе чужими созвездиями сквозь купол кафе... Хотя разумом-то, конечно, понимаешь, что без этого кажущегося долгим пути от звезды к звезде пришлось бы двигаться тысячелетиями, но... Видимо, такова человеческая порода: все бы ей получше чего.
   Командор так и не пришел. Видимо, сморило-таки, и он не смог выполнить свое обещание. Хотя он и не обещал, вроде. Сказал только — «возможно». Уж что-что, а капитан слово держит. Почетного, хотя и неофициального звания «Командор» удостаиваются далеко не все капитаны межзвездных транспортов. И не просто так, понятно дело, а за целый набор качеств. Ответственность туда точно входила, можно даже не гадать. А строгость?
   Инженер тронул клавиши ЭВМ. Машина послушно убрала цифры ходового режима и открыла главный экран. Филин пробежался по пунктам и добрался до корабельного регистра. Там он нашел записи на каждого, кроме... Командора. В его папке был указан личный номер и больше ничего. А раз сам капитан мог вносить правки с помощью своего ключа только в личные дела экипажа, то выходит, что кто-то из вышестоящего начальства поработал с записями. Но по какой причине?
   Филин попытался найти косвенную информацию, но все было очень тщательно закрыто. Чтобы скрыть запись своих действий, инженер проверил содержимое памяти и работу блоков машины. После такой процедуры тут сам черт ногу сломит. Может, конечно, и лишняя предосторожность, но что-то подсказывало: не стоит Командору знать, что в его дела совали нос.
   И все же, к чему такая секретность? И рейс-то рутинный: перевезти груз в систему Альта и забрать предназначенное для Земли. Древний звездолет «Терехов» только и годился для подобной каботажной работы. На таких перевозках командовать на корабле мог любой капитан-новичок, а тут вдруг Командора поставили. Что-то есть странное во всем происходящем...
   — Доброе утро, старик! Не спишь?
   Филин, глубоко ушедший в свои мысли, вздрогнул от неожиданности и переключил машину из проверочного режима в рабочий.
   — Доброе! — он взглянул на позевывающего пилота. — Да вот, не хотелось время терять. Немножко поработал.
   Тот хлопнул бортинженера по плечу.
   — Вылезай давай. Уступи местечко нагретое. Буду додремывать за тебя, раз не хочешь.
   — Командор уже дал тут одному подремать. Вот и досыпал за него вахту.
   — А я и думаю, чего ты за юнгу отбываешь? Пожалел мальчонку, что ли?
   — Пожалел, угу. Пойдет сегодня фильтры чистить.
   — Ох ты! Жесток, барин!
   — А пусть знает, как старших подводить.
   — И то верно. В общем, все, иди отдыхать. Буду тут отпаиваться кофеечком.
   — Удачи!
   Пилот махнул рукой и ввел свой код, принимая вахту.
   В коридоре уже вовсю бушевал «рассвет». Лампы разгорелись ярче и добавили в свой спектр голубизны. Филин поморщился: глаза резало. То ли бессонная ночь сказалась, то ли экран, а может, и то, и другое...
   — Спать немедленно! — тихо пробурчал себе под нос инженер и вошел в каюту.
   На миг показалось, что в темноте висит какое-то зеленое облако, но оно тут же задрожало и расплылось.
   — Спать, спать, спать...
   Привычным движением Филин установил ботинки в зарядные «следы» у кровати, уложил комбинезон в нишу и пристегнулся одеялом. Сон словно дожидался этой минуты. Он набросился на человека и утянул его в свои загадочные глубины.
   Просыпаться от холода неприятно. Еще хуже, когда в добавок к замерзшему носу сон прерывает громкий стук. Третьим неприятным моментом подобного пробуждения становится осознание, что на борту ЧП.
   Филин моментально отстегнулся, быстро натянул холодный комбинезон и сунул ноги в ботинки. Затем открыл дверь. Внутрь ворвался морозный воздух и Валерка с ведром в руках. От ведра в воздухе каюты плыли ароматы субстанции, предназначавшейся для оранжереи. Быстро сообразив, откуда вонь, Филин распахнул дверь и, коротко размахнувшись, вышвырнул пахучую посудину в коридор. Затем повернулся к стажеру. Того трясло то ли от страха, то ли от холода.
   — Что там случилось?
   — Не знаю, И... и.. лья Ни... ни... николаевич! — срывающимся дрожащим голосом отозвался парнишка.
   — Филин! — рявкнул инженер. — Просто Филин. Что ты видел?
   — Не знаю, Филин!
   — Проклятье! Навыпускают черт знает кого!
   Он дернул ручку двери и выбежал в коридор. Там царил лютый мороз, а под ногами лежал снег. Насколько можно было заметить, снег сыпался сверху, сквозь трещины в корпусе «Терехова». Сквозь щели же лился сероватый, но достаточно яркий свет. Только сейчас инженер сообразил, что точно такой же свет проникал через иллюминатор каюты. А вот это уже совсем ни в какие ворота. Такого света в космосе не бывает. Да и воздух бы улетучился через щели. А если звездолет рухнул на планету, то трудно было бы не заметить. Мистика. Не на тот же свет их сразу отправило, в самом деле. А если и так, то корабль-то как там очутился? Души звездолетов тоже на небо отправляются?
   Филин потряс головой, стараясь разогнать дурацкие мысли, и глянул в сторону рубки. Дверь была закрыта. Мало того, проем перекрывал робот. Его могучие стальные руки были раскинуты в стороны, а ноги широко расставлены. Казалось, он защищал проход от некой опасности. Только как сюда попал грузчик, обитатель трюма?
   — Эй ты, уступи дорогу!
   Робот не шелохнулся. Из двери высунулся Валерка. Он успел отстегнуть одеяло от койки и завернуться в него, а потому смахивал теперь на какого-то поджарого снеговика.
   — Чего тут?
   — Не знаю. Вон тот жестяной болван рубку закрывает своим телом зачем-то.
   — А, понятно! — радостно кивнул мальчишка, словно вспомнил когда-то выученное, но основательно забытое домашнее задание. — Там, по его мнению, опасность, вот он нас и защищает.
   Филин похлопывал себя ладонями по плечам, стараясь согреться, и он решил отложить исследование рубки на потом. Все же там нет никого, иначе бы робот тут не стоял, а занимался бы спасательными работами. Значит, времени достаточно и сперва надо одеться. А для этого надо добраться до реакторного отсека: там есть скафандры, а в скафандрах — автономное отопление. И еще еда там есть. Пусть не самая вкусная, но сейчас и такой завтрак в радость.
   — Бежим в реакторную, пока не замерзли!
   В корабельных ботинках бежать по снегу было, мягко говоря, неудобно. Подошвы обуви рассчитывались на шершавую поверхность, а не на лед. Постоянно спотыкаясь и падая, космонавты забежали в кессон. Дверь оказалось открытой, внутри тоже намело. На полу валялась покореженная присыпанная снегом толстенная бронедверь реакторного отсека с окном-щелочкой. Внутри защищенного помещения тоже белел снег, а от реактора не осталось и следа, словно бы вырвали его вместе куском корпуса. По всему отсеку свисали обрывки кабелей. Но сейчас главное, что цел кессон и ниши со спецодеждой не пострадали. Валерка и Филин надели скафандры. Включилось отопление, стало полегче. Коротко прошипело в наушниках — заработали встроенные радиостанции.
   Инженер достал запасные аккумуляторы из оставшихся скафандров, разложил по ранцам себе и стажеру, а затем еще раз придирчиво оглядел помещение. Чего-то еще не хватало. А, точно! Помимо генератора, отсутствовали два робота-ядерщика. Им строжайше запрещалось покидать отсек, чтобы в случае сильного облучения не стать угрозой экипажу. Выходит, с реактором были нелады, а мужественные работяги бросились исправлять ситуацию и до конца оставались на боевом посту, пока реактор не испарился.Нет, не стыкуется, тогда роботы обязаны были включить аварийный сигнал. А он-то он и мертвого из могилы поднимет, не то что дрыхнущего бортинженера, пусть и отстоявшего больше полутора ночных вахт кряду. Но для очистки совести Филин поинтересовался у Валерки:
   — Юнга, сирена гудела?
   — Не-а! — интенсивно помотал головой парень. — Просто раз — и мороз, а потом пошел снег. Я как раз нес ведро, и вот...
   — Странно...
   Места, где обычно стояли роботы, уцелели. Сила, что выдернула реактор, сделала это сразу и не затронула ничего вокруг. Даже инструменты в открытом шкафу — Филин сам не закрыл его в последний раз, когда брал прибор для проверки электроники, — остались на своих местах. А уж роботы-то, когда их услуги не требовались, закрепляли сами себя намертво, как полагалось по инструкции. Да и грузчик функционирует, опять же... Филин подошел к настенному дозиметру — стрелка уверенно лежала на нуле.
   — Ладно, понятно. Выходит, мы просто очутились черт знает где и черт знает почему. Пошли смотреть, что у нас тут есть, кроме зимы.
   Зрелище удручало. Корабль превратился в замороженный кусок металла, годный только в утиль. Все двери, что попадались на пути, были либо открыты, либо выломаны. Все, кроме одной, если не считать рубки, охраняемой трюмным роботом. Закрытой оставалась дверь отсека связи.
   На межзвездных транспортах не было связистов как таковых. Дальней радиосвязью умели пользоваться все, а запасных комплектов оборудования хватало, чтобы не заботиться о ремонте. Нет, связисты как таковые до сих пор входят в экипаж звездолетов-разведчиков, но там каналы надо держать, знать, как рассчитывать направления после переходов.
   Филин попытался сдвинуть дверь, однако та не поддавалась.
   — Валерка, смотайся в реакторную и принеси железяку какую-нибудь. Попробуем дверь взломать.
   Стажер сорвался с места и через несколько минут примчался обратно. В руках он держал небольшой ломик.
   — Подойдет?
   — Ага! Самое то!
   Не церемонясь, инженер сбил ломом крышку и дернул рукоятку аварийного отключения блокировки. Явственно щелкнул замок, но дверь так и не шелохнулась. Филин вогнал лом в паз и навалился на него всем весом.
   — А ну-ка!..
   Дверь тяжело заскрипела, затрещала и поддалась, открыв небольшую щель с ладонь величиной. Инженер отбросил лом и, кивнув Валерке, ухватился за дверь.
   — Давай-ка теперь с тобой вдвоем...
   Они тянули изо всех сил. Дверь сопротивлялась и скрипела какое-то время, а затем вдруг удивительно легко пошла, исчезнув в пазу . Люди не удержались на ногах и упали в снег.
   — Ух!
   Внутри отсека царил мрак, пришлось воспользоваться фонариками. Здесь вроде бы все уцелело. Филин пощелкал переключателями устройства связи, но ничего не произошло: в бортовой сети не было энергии. Тогда он открыл шкаф и вытащил один из запасных комплектов. Раньше инженеру не приходилось менять устройства, и потому то, что портативный блок оказался весьма тяжелым, стало неприятным сюрпризом. Тем не менее, Филин осмотрел его со всех сторон: видимых повреждений не обнаружилось.
   — Валера, давай-ка отнесем это в каюту. Там хоть светло.
   Вдвоем получилось не так уж и тяжко. В каюте они поставил прибор на пол. Филин достал один из аккумуляторов и установил его в специальную нишу. Передатчик ожил, сообщив об этом россыпью зеленых огоньков; затем, мигнув, загорелся экранчик величиной со спичечный коробок. Едва передатчик успел прогреться, как по экрану поползли цифры — номера известных подпространственных каналов.
   Система дальней связи — СДС — использовала те же червоточины, что и корабли, только сигнал, в отличие от материального тела, передавался мгновенно. Открытых направлений существовало хоть и очень много, но количество их было конечным.
   Поиск шел в течение часа. Когда последние цифры пропали, высветились строки: «Задайте вектор сканирования».
   — Ничего себе! — Филин захотел было почесать затылок, но наткнулся на шлем и отдернул руку. — Выходит, тут рядом нет ни одного известного подпространственного туннеля. Бывает такое, малек, а? Ты ж только из училища.
   Валерка пожал плечами.
   — Только у разведчиков если, а так... Может, не работает?
   Они сделали еще рейс в радиорубку и принесли второй запасной комплект, но история повторилась. Филин силился вспомнить хоть что-то из принципов задания поиска, вот только ничего полезного в голову не приходило. В институте давали только общие принципы, не было смысла инженерам досконально изучать системы дальней связи.
   Филин вздохнул и спросил Валерку:
   — Ты не в курсе, как с вектором быть?
   Стажер отрицательно помотал головой и тоже вздохнул:
   — У нас всего пару занятий и было. Как с такими штуками обращаться, и все.
   — Ну хорошо, — Филин поднялся на ноги. — Пошли мостик посмотрим. Что там истукан этот охраняет такого, что опасно для нас.
   — Идем, — охотно согласился Валерка.
   Меньше всего ему хотелось оставаться одному в промерзшей каюте. Да и свет, что проникал в иллюминатор, стал заметно тусклее.
   Робот все так же стоял закрывая собой проход.
   — Эй! — громко окликнул инженер робота, но тот не среагировал.
   — К нему надо по этому, ну, по номеру обращаться.
   — Ах ты ж черт! — выругался Филин.
   Он не работал с грузом, это была обязанность суперкарго, и потому не вникал в тонкости управления трюмными роботами. Он и видел-то их мельком несколько раз.
   — А где у них номер?
   Валерка подошел поближе и прочитал:
   — Е двадцать четыре — двадцать семь.
   — Готов к приему команд, — с готовностью прогудел робот, едва услышав номер.
   Филин вспомнил, что суперкарго обращался к роботу по имени, но по какому?
   — Е-двадцать четыре-двадцать семь, назови свое короткое имя.
   После едва заметной паузы робот сообщил:
   — Елисей.
   Модель явно была не самой совершенной, мозг работал медленно. Но если вдуматься, то грузчику быстро соображать и не требовалось.
   — Елисей, отойди в сторону.
   — Не могу, хозяин! — словно бы жалобно прогудел робот. — Там опасность первой категории!
   Ну, эта песня была уже понятней.
   — Елисей, сменить категорию опасности с первой на вторую.
   Пауза.
   — Категория изменена на вторую.
   — Хорошо! Отойди в сторону.
   Великан со скипом сдвинулся, освобождая проход. Филин открыл дверь, и они с Валеркой прошли в отсек. Точнее, вышли на заснеженную площадку, усыпанную обломками и обрывками кабелей, и застыли, пораженные зрелищем: вокруг высились горы. Заснеженные пики сверкали, так что пришлось опустить светофильтры шлемов, чтобы не ослепнуть.
   — Где мы? — спросил Валерка.
   — Не знаю, юнга, где-то, совершенно точно.
   Они осторожно сошли с площадки на заснеженные камни, прошли немного вверх по пологому склону и вскарабкались на широкий уступ перед вертикальной стеной. Отсюда звездолет был виден целиком. Длинный изуродованный корпус, намертво вмерзший в лед; раздавленные сферы грузовых отсеков; разрушенный мостик, от которого осталась только площадка... Корабль был безнадежно мертв. И если бы Филин не знал, что звездолет еще несколько часов назад двигался в подпространстве, то решил бы, будто крушение произошло давно. Может, даже десятилетия назад.
   Откуда-то налетел ветер, сильный порыв едва не сбросил космонавтов с уступа.
   — Пойдем-ка обратно, стажер, пока не сорвались отсюда.
   Они снова вошли внутрь. Елисей стоял все так же возле двери, словно часовой. Снег слегка запорошил ему плечи.
   — Никто не приходил сюда? — хмыкнув, спросил Филин.
   — Приходил, — неожиданно прогудел робот.
   Бортинженер недоуменно воззрился на грузчика, а Валерка, почти дошедший до двери каюты, аж споткнулся.
   — Кто? — хором спросили космонавты.
   — Валтасар и Птолемей.
   — Мда... — с ног до головы оглядел робота Филин. — И кто эти... Валтасар и Птолемей?
   — Хозяева.
   — Люди?
   — Хозяева, — упорно повторила машина.
   Тупик. Для этого тугодума любой, кто приказывает, — хозяин. Может быть, и другие машины. Например, роботы-ядерщики бродили где-то тут? Хотя им никто имен не давал, вроде. Если только на заводе, но тогда обязательно в паспортах ставится отметка.
   К Елисею подошел Валера. Он тоже осмотрел робота, зачем-то стряхнул снег с решетки динамика на груди машины и спросил:
   — А когда они приходили?
   — Пять тысяч девятьсот пятьдесят два часа, восемнадцать минут и три секунды назад.
   — Диагноз ясен, — кивнул Филин. — Пойдем, Валерка. Будем думать, что с этим психом делать.
   — Не похож он на сломанного, — помотал головой стажер. — Может, я его проверю?
   — А ты разбираешься? — удивленно спросил инженер.
   — Да, увлекался в школе. Даже свою модель собрал.
   — Тогда попробуй. А я пойду попытаюсь разобраться со связью.
   Но когда Филин уже почти дошел до каюты, то передумал. Уже ощутимо темнело, а пища в скафандре подходила к концу. Стоило забрать ее из тех, что остались в кессоне, пока хоть что-то можно различить. Почему-то не хотелось бродить по промерзшему кораблю в темноте, пускай даже и с фонариком. Нет, было не страшно, просто как-то нехорошо. Наверное, от того, что свет фонарей скафандров обычно используют аварийные бригады спасательных кораблей, когда обследуют погибший звездолет. Пусть «Терехов» и древний, но бортинженер успел сродниться со старичком, знал наперечет все его болезни и не мог вот так просто смириться с мыслью, что кораблю уже не суждено взлететь.
   Достав два контейнера, Филин отправился в обратный путь. Под ботинками скафандра хрустел снег. Внешние микрофоны доносили вой ветра, что гулял по коридорам разгерметизированного корпуса.
   — Мы еще поборемся, — тихо проговорил инженер, забыв про переговорное устройство.
   — Что-то случилось? — встревоженно откликнулся стажер.
   — Это я так, Валерка, не обращай внимания. Что там с роботом?
   — Его мозги в полном порядке. И еще...
   Парнишка замолчал.
   — И что? — подбодрил Филин.
   — И я выяснил, что робота проверяли больше года назад. На Альте.
   — Что ж...
   И тут смысл сказанного дошел до инженера; он остановился посреди коридора. Роботы проверялись перед каждым полетом. Портовые техники фиксировали место и дату проверки в памяти робота. Метку просто невозможно поменять, если не знать кода. А код никому не сообщается, потому что с его помощью робота можно полностью перенастроить. В неумелых руках такие действия приводят к беде.
   — Валер, ты наверняка знаешь, а возможно ли узнать код и изменить метку? — на всякий случай уточнил у парня Филин.
   — Нет, — с сожалением в голосе, как показалось инженеру, ответил стажер. — Даже если сам делаешь робота, то к электронному мозгу дается только общий код модели. А остальное хранится на заводе. Такое доверяют только заводским техникам и инженерам.
   Филин перешагнул комингс каюты и положил контейнеры на кровать. Через минуту вошел Валерка.
   — Ты голодный? — спросил инженер.
   — Ага.
   — Вот, бери, подсоединяй. Только дай сперва нагреться, а то там все заморожено.
   — Понял, — кивнул стажер и поменял контейнеры. Он обернулся, ища место, чтобы положить куда-нибудь пустой, но замер на месте. — Комплект...
   — А? — Филин посмотрел в угол, куда задвинул оборудование. Там было пусто. Он включил фонарик, но на полу остался только мокрый прямоугольник.
   — Да что ж тут за чертовщина... — инженер развернулся и ринулся к двери. Стажер сперва замешкался, затем подхватил с кровати контейнер и выбежал следом.
   Чуя беду, Филин мчался к отсеку связи со всех ног. Луч фонарика казался ярче из-за снега и, казалось, освещал коридор целиком.
   Дверь в радиорубку была все так же полуоткрыта, и следы ног людей уже почти замело, оставались только невнятные вмятины. Сюда после инженера и стажера никто не заходил. Но стоило войти за порог, и становилось ясно, что кто-то в гостях таки побывал. Полки и ниши были пусты, исчезли все электронные блоки. В том числе и оборудование связи, включая запасные комплекты.
   Стажер и инженер переглянулись.
   — Валера, пойдем-ка в каюту. Не стоит нам здесь оставаться. Только сперва заглянем в еще одно местечко.
   — Куда?
   — Сам увидишь.
   В каждом корабле существовали аварийные отсеки: небольшие опечатанные помещения, где выжившие в крушении могли не только укрыться, но и найти вещи, необходимые для выживания. На «Терехове» таких было два. Один находился рядом с рубкой, а второй — в кормовой части, ближе к двигателям.
   Филин сорвал пломбу, повернул красную рукоятку и сдвинул дверь. Внутри все уцелело. Неведомый вор сюда пока еще не проник. То ли не мог открыть, то ли не интересовал его этот отсек.
   В первую очередь инженер отворил шкафчик и достал два бластера. Один отдал стажеру.
   — Это твой.
   — Ух ты!
   Филин хмыкнул: мальчишка совсем! Затем вынул из шкафчика ящик с запасными обоймами, половину убрал в сумку на груди, а остальное передал парню.
   — Вот, возьми, спрячь.
   — А? — Валерка все еще с восхищением рассматривал оружие. Он с неохотой перевел взгляд на инженера. — Что?
   — Обоймы возьми, говорю. И одну установи. Умеешь пользоваться?
   — Да, спасибо! Конечно, нас учили.
   — Вот и хорошо. Бери снаряжение.
   Филин вставил обойму. Раздался щелчок, бластер тихо загудел, проверяя энергию зарядов.
   — Держи оружие наготове. Тут у нас гость вороватый завелся, и может оказаться так, что визитер не очень миролюбивый. Только не пали во что ни попадя.
   Парнишка серьезно кивнул, зарядил бластер, поставил на предохранитель и закрепил на поясе.
   — Я готов.
   — Отлично. Берем рюкзаки и пошли. Больше нам пока не требуется ничего.
   Оглядев напоследок помещение, инженер тщательно прикрыл дверь: в отсеке оставались еще запасные баллоны с воздухом. Мало ли вдруг пригодятся. Филин глубоко вздохнул, словно пробуя проникавший извне сквозь фильтры скафандра воздух. Чистый, насыщенный кислородом, он дарил надежду на выживание. Вот не будь тут воздуха, пришлось бы таскать на себе запас в баллонах. И когда он закончился бы, то... Ладно, гнать плохие мысли. Еды еще есть немного, запасные аккумуляторные блоки для скафандров есть. Надо спуститься с горы и добыть что-то съестное. А там и поискать вора, так ловко умыкнувшего надежду на связь.
   В коридорах и каюте было темно. Если верить стрелке термометра на рукаве скафандра, то температура упала уже до тридцати ниже нуля. Обогрев работал отлично, поддерживая внутри костюма комфортную температуру, но воображение все равно заставляло время от времени поеживаться.
   — Все, Валера, давай попробуем поспать. Сейчас мы никуда не пойдем, в темноте в горах можно шею себе свернуть разве что. Укладывайся на койку.
   — Но...
   — Не рассуждать, юнга, это приказ.
   — Ага, — Валерка послушно заполз на кровать.
   Филин вышел в коридор и посмотрел на поблескивающего в свете фонарика робота.
   — Елисей!
   Пауза.
   — Да, хозяин!
   — Встань перед дверью и отгоняй всех, кто попытается в нее войти.
   Снова секундная пауза.
   — Да, хозяин.
   Робот подошел и встал, перекрывая вход в каюту.
   — Отлично!
   Закрыв дверь, Филин соорудил из рюкзаков какое-то подобие кровати, кое-как устроился и, отключив рацию, заснул.
   Спать в скафандре — то еще удовольствие, даже когда тебя не пихают и не трясут. Грубо вырванный из сна, инженер не сразу сообразил, где находится, и потому некоторое время пытался расслышать и даже прочитать по губам, что ему пытается сказать Валерка. И лишь спустя некоторое время щелкнул тумблером переговорного устройства.
   — ...ин! Что-то произошло!
   Кряхтя, Филин поднялся и сел.
   — По порядку, юнга. И сначала.
   Парень кивнул.
   — Я не выключил наушники. Когда рассвело, услышал шум и лязг металла. Открыл дверь, а там наш робот разрушенный лежит. Куски по всему коридору. Я дверь закрыл и принялся вас будить.
   — Угу, — кивнул Филин, отстегивая от пояса бластер. — Правильно сделал. Сейчас посмотрим, что там произошло. Похоже, наш таинственный вор опять решил заглянуть в гости.
   Инженер щелкнул предохранителем и двинулся к двери. Затем обернулся к парню и предупредил:
   — Держи оружие наготове, но не снимай с предохранителя. А то еще в спину мне угодишь ненароком. Ясно?
   — Ясно.
   Филин откатил дверь и едва не выпалил в стальной корпус робота. Елисей оказался вполне целехоньким и стоял на своем посту.
   Обернувшись, инженер сурово посмотрел на паренька.
   — Тебе приснилось, стажер.
   Тот яростно замотал головой, тыкая бластером в проем:
   — Я сам видел, как он... И куски железа кругом валялись.
   — Все ясно, — Филин повернулся к роботу. — Елисей, кто-нибудь подходил к тебе?
   Пауза, пока программа искала подходящий ответ.
   — Нет, хозяин.
   Хоть мозг грузчика и был примитивен, чтобы поддерживать разговор, но реакции у него были вполне нормальные. Можно было не сомневаться: окажись в поле зрения гиганта хотя бы маленькая муха, тот бы не подпустил ее к двери. И уж точно сохранил бы в памяти попытку «атаки».
   — Значит так, юнга. Я подозреваю, что у кого-то из вас двоих нелады с восприятием окружающего мира После исчерпывающих данных, предоставленных нашим железным другом, я все больше склоняюсь к мысли, что у тебя, Валера, слишком пылкое воображение.
   — Но я же...
   — Так, давай не станем обсуждать. Будет проще, поверь.
   Парнишка коротко вздохнул. Он с явной обидой воспринял незаслуженное обвинение, но спорить со старшим было неловко.
   — А теперь берем рюкзаки и отправляемся в путь. Он у нас, боюсь, будет нелегким. Ты по горам ходил когда-нибудь? Альпинизмом занимался?
   — Не-а.
   — И я не-а, — вздохнул Филин. — А посему давай обвяжемся линем. Я видел в фильмах, там все так делают. Связка.
   Линь был привязан к каждому рюкзаку. Когда космонавт работал в пространстве, он цеплял карабин за скобы на обшивке корабля. Веревочка тонкая, но достаточно прочная. На нее вполне можно было положиться.
   — Елисей, отойди в сторону.
   Робот освободил проход. Но когда люди направились к выходу, грузчик затопал следом за ними. Филин раздраженно повернулся.
   — Елисей, оставайся здесь и охраняй вход в каюту!
   — Не могу, хозяин. Директива ноль предусматривает, что при аварийной посадке я обязан сопровождать человека в любых его вылазках за пределы корабля вплоть до прибытия помощи.
   — Отмена директивы ноль.
   Пауза.
   — Отмена невозможна, хозяин. Директива имеет высший приоритет.
   — Юнга, ты можешь ему объяснить, что мы вне опасности?
   Валерка отрицательно помотал головой.
   — Это невозможно.
   — Ясно. Придется эту железяку взять с собой. Прицепи ей свой линь, что ли. Хотя нет, пусть держит веревку в руке. Если робот ухнет куда-нибудь, мы все отправимся за ним.
   Стажер отстегнул карабин и протянул его роботу.
   — Елисей, возьми и держи.
   — Да, хозяин.
   Стальные пальцы сжали протянутый конец.
   — Отпустишь, если начнешь падать и потянешь нас за собой, ясно?
   Пауза затянулась. Казалось, что робот вот-вот задымится от натуги, пытаясь переварить инструкцию. Наконец спустя чуть ли не минуту динамик включился:
   — Да, хозяин.
   — Вот и славно. Отряд у нас, конечно, тот еще, но попробуем спуститься.
   Они вышли на площадку. Вокруг лежали сугробы чистейшего снега. Далеко внизу, под не слишком плотными облаками виднелась темная земля. Какого она цвета — отсюда не понять, но снега на ней точно нет. А значит, там, внизу, как минимум теплее, чем тут.
   Ботинки скафандра были снабжены магнитными подошвами для проведения работ на обшивке, но под наружной подошвой была скрыта еще одна — с шипами. Ею крайне редко пользовались, и потому не все помнили, что шипы вообще существуют. Положа руку на сердце, Филин и сам только сейчас вспомнил, когда сообразил, что магнитные подошвы для походов по льду совсем не годятся, пусть на них и нанесен слой чего-то шершавого. Они в коридоре-то на снегу пробуксовывали, а уж здесь...
   — Снимай подошвы, малек.
   Стажер замешкался, но быстро сообразил, о чем речь. Щелкнули фиксаторы. Солидной длинны шипы сверкнули на солнце.
   — А это куда? — Валерка держал в руках магнитные подошвы и озабоченно на них смотрел.
   — Здесь оставь. Вряд ли нам придется идти по железу, а весят они довольно прилично.
   На шипах идти получалось довольно уверенно. Филин двигался первым, старательно ощупывая поверхность ногой, прежде чем перенести на нее всю тяжесть тела. Не раз он мысленно проклинал себя за то, что не додумался взять хоть какой-нибудь штырь. Эта оплошность могла бы уже стоить их отряду жизни, не будь у робота отменной реакции. Когда Филин ухнул вместе со снегом в пропасть, Елисей моментально превратился в якорь, вбив руку и ноги в лед на добрые пару десятков сантиметров. А затем играючи вытянул обоих космонавтов наверх.
   За долгие часы похода они едва продвинулись к границе снегов. А между тем солнце уже висело над горизонтом достаточно низко. Придется ночевать. При таком расходе энергии скоро истощатся аккумуляторы скафандров, и придется ставить запасные. Причем запасных у них осталось три. По одному в рюкзаках и один снятый со скафандра в реакторном отсеке. Другой блок, что ставили в блок связи, исчез вместе со связной аппаратурой.
   По всему выходило, что сейчас жизненно важно быстрее спуститься туда, где достаточно будет теплого комбинезона из комплекта. Хочешь — не хочешь, а придется как-то увеличить скорость спуска, но это теперь только завтра. Филин поменял аккумуляторы и улегся в какой-то ложбинке. Не смотря на то, что лежать было мягче и удобнее, нежели на рюкзаках в каюте, инженер ворочался, пытаясь отыскать решение возникшей проблемы. Но так или иначе, сон его все же сморил.
   Утреннее солнце, пытавшееся пробиться сквозь плотные высокие облака, само подсказало решение. Блики заиграли на блестящем корпусе Елисея, и инженер понял, как можно спуститься. Надо только уточнить пару моментов.
   — Елисей, у тебя есть радар?
   — Да, хозяин.
   На этот раз ответ пришел почти мгновенно: вопрос был простым. Филин поморщился, вопрос был глупым. Конечно, в робота вмонтировали подобное устройство. И весьма совершенную модель: такую, как у разведчиков. В противном случае, ему было бы сложно ориентироваться в забитых грузом трюмах. Если бы вчера голова работала получше... Елисею точно место не в арьергарде. Шагай он впереди, то и трещины бы обошли наверняка. Что ж, хотя бы теперь нужно использовать робота на полную, только сперва надо кое-что сделать. Юнга неплохо разбирается в этих машинах, пусть консультирует.
   — Подъем, дружище!
   Валерка уже не спал. Он зевал и потягивался.
   — Я уже.
   — Отлично! Тогда давай за дело. Уж коли ты занимался роботами, то подскажи, как его можно научить тому, чему он не обучен?
   — Ну-у-у, разные варианты. Можно рассказать, показать или заложить в программу, но тогда, правда, электронная машина нужна.
   — Показать и рассказать... — Филин задумчиво посмотрел на массивную металлическую фигуру. — Елисей, ложись на спину, только удерживайся на склоне.
   Робот молча повиновался. Могучие пальцы его воткнулись глубоко в лед. Филин уселся на робота верхом и потянул к себе его голову. Она не поддалась.
   — Валера, как мне заставить эту штуку подчиняться?
   Стажер недоуменно воззрился на своего наставника.
   — Вы его хотите сломать?
   — Нет, немножко переделать.
   Парнишка подошел к роботу и сказал:
   — Елисей, запуск директивы эр-ка-и-эм.
   Ответ пришел через добрый десяток секунд.
   — Директива эр-ка-и-эм запущена.
   — И что? Теперь можно его немножко покрутить?
   — Ага. А когда все будет готово, надо остановить выполнение директивы.
   — Ясно.
   Робот оказался податливым, как пластилин. Филин и не подозревал, что в машине может оказаться столько гибких сочленений. Спустя минут пять в распоряжении людей оказались весьма странное, но вполне управляемое и относительно безопасное транспортное средство.
   - Годится? - спросил Валерка.
   - Вполне. - кивнул Филин.
   Юнга еще раз осмотрел конструкцию и произнес.
   - Название - санки ноль ноль один. Запись. Директиву эр-ка-и-эм закрыть.
   - Директива эр-ка-и-эм остановлена — прогудел робот.
   — А номер зачем? — удивленно спросил Филин.
   — А вдруг еще понадобятся какие-нибудь изменения. Правило такое.
   — Ладно тогда.
   Они разместились на спине робота, крепко ухватились за изогнутые ноги, и Филин скомандовал:
   — Елисей, отпусти лед и развернись.
   Робот повиновался. Едва он выполнил команду, как гравитация начала свою работу. Сперва медленно, а потом все быстрее импровизированные сани заскользил по склону. Плечи робота разбивали сугробы, и тучи снега взвивались в воздух. Видеть что-либо впереди оказалось совершенно невозможным, и только по резким маневрам становилось понятно, что Елисей отлично справляется со спуском, используя свой радар. А ведь сперва Филин прикидывал вариант с ручным управлением. Сейчас бы наверняка разбились. Но скорее всего, робот бы так или иначе взял управление на себя. Директива ноль не позволила бы ему допустить гибель хозяев. Оставалось надеяться, что реакции и возможности машины достаточны, чтобы справиться с заданием.
   Елисей начал притормаживать, когда корпус время от времени принимался скрежетать по камням. Видимо, они приближались к месту, где кончался снег. Еще несколько минут, и ладони робота вспахали каменистый грунт, окончательно гася скорость.
   Люди с облегчением спустились на землю. Валерка похлопал по металлическому корпусу и рассмеялся:
   — А здорово, а?
   — Просто невероятно, — серьезно кивнул Филин, и стажер прекратил смех. — Верни его в норму.
   — Елисей, директива эр-ка-и-эм...
   Валерка произнес все нужные команды, запуская возвращение робота в исходное состояние. Сервоприводы машины загудели, и в течение нескольких секунд робот принял изначальную форму. Все было как прежде, только спина металлического гиганта была покрыта царапинами и бороздами. Филин отвел глаза. Ему стало стыдно перед этой могучей и покладистой машиной. Кто знает, насколько робот ценит свой корпус. Инженер вздохнул и посмотрел на термометр. В этих местах стрелка уже показывала плюс два градуса. Нежарко, но уже терпимо. Хотя до опушки видневшегося внизу леса идти лучше всего в скафандрах. Мало ли что. Да и глупо терять энергию. Ее в аккумуляторах еще на несколько часов хватит.
   По мере спуска температура воздуха росла. У самого леса было плюс восемнадцать, но тут принялся накрапывать дождик, поднялся ветер, и сразу стало на три градуса прохладнее. Словно дождавшись этого момента, индикаторы батарей замигали желтым, свидетельствуя о низком заряде батарей.
   Пришлось переодеваться прямо на опушке. Ко всему, аварийные комбинезоны хорошенько промерзли, и прикосновение кожи к ледяной ткани вызывало дрожь. Скафандры бросили здесь же, забрали только бластеры, остатки еды и воду.
   Двигаясь по лесу, люди понемногу согрелись. Филин обратил внимание, что деревья тут росли довольно далеко друг от друга, даже Елисею удавалось легко проходить между стволами. Но Валерка обратил внимание на другую странность леса.
   — Филин, а лес специально сажали?
   — С чего ты взял? — удивился инженер.
   Вместо ответа Валерка привязал к дереву один конец веревки и, отойдя с другим к ближайшему дереву, прошелся по кругу. Все деревья оказались на почти равном расстоянии от выбранного центра. Разница была в несколько сантиметров. И если это не бросалось в глаза, то из-за упавших и сгнивших деревьев. Естественные процессы жизни и смерти внесли свои правки.
   — Похоже, ты прав, — задумчиво кивнул Филин. — Деревья посажены искусственно и в одно и тоже время, если судить по толщине стволов.
   Жаль, что растения были совершенно незнакомыми. Но что-то подсказывало инженеру, что вряд ли жизненный цикл местных деревьев был коротким. Вскоре нашлось этому подтверждение: хотя принцип посадки сохранялся, диаметры стволов возрастали. Значит, эта часть леса была более старой. Соответственно, стало больше лежащих стволов. Пришлось вперед пустить Елисея. Робот без труда откидывал в сторону огромные гнилушки, расчищая дорогу людям. Идти стало легче, но зато сам поход получался шумноватым. Наверняка поэтому ни Валера, ни Филин не заметили преследователей, пока не раздался окрик:
   — Стой! Оружие на землю!
   Космонавты обернулись. Позади стоял покрытый зелеными пятнами человек в ворсистой безрукавке и таких же штанах. И он целился из лука! Валерка потянулся было к бластеру, но из-за дерева свистнула стрела и, задрожав, воткнулась в сантиметре от подошвы ботинка юнги. По всему выходило, что за деревьями прятались соплеменники лучника. Парень решил не рисковать.
   Стоявший перед ними дикарь качнул оружием:
   — Последний раз говорю: кладите бластеры на землю и отступите на два шага.
   Филину показалось, что он видит сон: какой-то человек в набедренной повязке не только говорит по-русски, но и разбирается в вооружении.
   — Давайте поговорим...
   — Бластеры! — рявкнул человек.
   Филин и Валера положили оружие на землю и отступили на два шага. Тут же из-за деревьев выскочила девушка в каком-то растительном одеянии и с довольно внушительным замшелым чемоданом-рюкзаком за плечами. Подойдя к бластерам, она неуловимым движением сбросила поклажу на землю, откинула крышку, уложила оружие в ячейки и, закрыв, отступила к лесу. Из-за деревьев вышли еще двое с луками. Тот дикарь, что стоял ближе, опустил оружие и скомандовал:
   — Теперь вытряхивайте рюкзаки.
   Все бы ничего, но как же раздражал этот приказной тон! Филин нахмурился и шагнул вперед:
   — Послушайте, любезный...
   — Быстро вытряхивайте рюкзаки, ну?
   В голосе грабителя зазвенели стальные нотки, а два дюжих лучника прицелились в инженера. Пришлось подчиниться. Космонавты вытряхнули поклажу прямо на землю.
   — Назад! — скомандовал дикарь.
   На этот раз с таким же, как у девушки, чемоданом подбежал какой-то дюжий бородач и собрал в него обоймы и фонарики. Спрятал туда даже сигнальные маячки! Когда с лязгом захлопнулась крышка, стоявший перед космонавтами дикарь повесил лук на плечо, шагнул вперед, широко улыбнулся и протянул руку:
   — Вениамин, координатор.
   Филин оторопело смотрел на измазанную чем-то зеленым ладонь. Внутри тихо закипала злость. Руку жать не хотелось, а вот подраться — очень. Человек, похоже, уловил настроение и чуть отступил. Инженер сжал кулаки.
   — И какого...
   — Простите, пожалуйста, так надо. Мы все потом объясним. Прикажите роботу остаться здесь, а нам надо срочно уходить. Собирайте вещи, и идемте.
   — Да я...
   — У нас не осталось времени. Просто поверьте.
   Валера уже присел на корточки и одну за другой швырял в рюкзак вещи. Филин подошел к верному роботу.
   — Елисей, остаешься здесь и ждешь. Мы вернемся.
   — Хозяин, директива ноль имеет высший приоритет. Я обязан идти с вами.
   Инженер растеряно обернулся.
   — Валера, сделай так, чтоб машина за нами не топала.
   Стажер завязал рюкзак, встал и подошел к роботу.
   — Елисей, запуск директивы эр-ка-и-эм.
   Робот чуть помедлив подтвердил команду:
   — Санки-ноль-ноль-один.
   Машина послушно выполнила команду и снова превратилась в транспортное средство.
   — Все, можем идти.
   — Молодчина, юнга!
   Отряд углубился в лес, но еще долго позади раздавался скрежет несчастного робота, стремящегося выполнить задачу по охране людей от опасностей. Филину было жалко верного слугу.
   — Не переживайте так! — словно прочитав его мысли сказал Вениамин, шедший рядом. — Скоро робота заберут туда, где остальные.
   — Что тут, черт возьми, происходит, Вениамин? Кстати, меня Илья зовут. Филиппенко Илья Николаевич. Бортинженер грузовика «Терехов», — он запнулся. — Бывший бортинженер. Но лучше звать Филин. Привычней.
   — Хорошо, Филин! Теперь берегите дыхание. Надо спешить, мы пойдем быстро.
   Отряд по лесу двигался почти бегом, но при этом почти бесшумно. Только под ногами стажера и механика с громким хрустом ломались ветки. Один из сопровождающих на ходу выстрелил из лука куда-то в крону. С дерева рухнуло и задергалось зубастое существо.
   Дорога через лес заняла примерно час. В конце пути ждал сюрприз. Едва отряд ступил на край поляны, как в центре поднялся цилиндр. Он смахивал на беседку с гладкими колоннами, крытую травой.
   — В лифт, быстро! — указал на сооружение Вениамин.
   Как только все люди забежали под крышу, беседка ухнула вниз, в большой скудно освещенный зал. Лифт тут же обступили люди. Они с любопытством рассматривали Филина и Валеру и о чем-то переговаривались вполголоса. Вениамин поднял руку, призывая к тишине. Голоса смолкли.
   — Граждане «Галактиса»! Эти люди пришли сюда так же, как и мы. Их знания будут полезны нам, наши знания — им. Помогите нашим новым друзьям!
   Судя по всему, это была некая традиционная форма. После нее стоявшие стали подходить к космонавтам и жать руки. Они представлялись, но запомнить лица и имена не получалось. Да и не было такой цели у людей, по всей видимости. Подходившие просто демонстрировали свое дружелюбие.
   Когда поток иссяк, Вениамин махнул рукой в сторону смутно видневшихся дверей в конце зала и предложил:
   — Пройдем сейчас ко мне. Я расскажу что к чему. Введу, так сказать, в курс дела.
   Помещение оказалось вполне узнаваемой типовой каютой, немного большей, чем ее аналог на грузовике.
   — Располагайтесь, — предложил Вениамин, указывая на откидные сиденья у стены. — Я сейчас быстренько приму душ и переоденусь во что-нибудь подобающее.
   Стажер и инженер уселись. Координатор виновато развел руками:
   — Минут десять это займет, хорошо? Потерпите?
    Филин кивнул:
   — Да, конечно.
   Когда Вениамин вернулся, в нем трудно было узнать давешнего дикаря. Светлый комбинезон космонавта, эмблема на рукаве. Справа на груди имя и должность.
   — «Вениамин Сергеенко, координатор», — вслух прочитал Валерка.
   — Именно так, — хозяин каюты уселся на застеленную кровать. — Чай? Может, что-то перекусите?
   — Спасибо, но мы недавно поели. А чай можно будет. Юнга, ты как?
   — Можно, — солидно кивнул Валера.
   Вениамин коротко улыбнулся, слез с кровати и, открыв дверь, сказал кому-то невидимому:
   — Принеси нам чайку, ладно?
   Пока неведомый посланец отправился исполнять просьбу, Вениамин снова уселся на кровать.
   — Итак, Валера и Филин, давайте я побыстрее введу вас в курс дела. Как-никак, а безопасность колонии зависит от информированности каждого жителя. Поэтому вам придется набраться терпения и постараться по возможности принимать на веру все, что я буду говорить. Не возражаете?
   — Нет.
   — Вот и отлично. Прежде всего, о нашем мире: его не существует.
   — Как это? — оторопело переглянулись космонавты.
   —Так получается. Это некая сконструированная в пространстве точка, куда отправляются избытки груза с космических кораблей. Иносказательно, конечно. Вы же знакомы с основным принципами работы вычислителя? Значит, вам известно, что программа в течение всего времени перехода держит, фигурально выражаясь, руку на пульсе. Отслеживает малейшие изменения. И старается удерживать равновесное состояние корабля, спасая экипаж. Когда датчики сообщают машине, что возник излишек массы, то он изымается и отправляется сюда, в эту точку самую точку. Чаще это предметы, реже — люди и роботы. Происходит стабилизация и корабль благополучно прибывает в место назначения.
   Вениамин умолк, поглядывая то на Филина, то на Валерку. Он словно бы ждал какого-то привычного вопроса, на который отвечал бесчисленное множество раз. Дождался он его и сейчас.
   — Откуда же возникают те, кто прилетает в место назначения? Я ни разу не слышал, чтобы кто-то жаловался на исчезновение членов экипажа или роботов, — возразил Филин.
   — Безусловно, — кивнул Вениамин. — Точного ответа на этот вопрос никто не знает. Увы, существует только теория, основанная на тех данных, которые мы можем получить у... у вновь прибывших. Получается так, что никого из тех, кому довелось попасть сюда, никогда не существовало.
   — Но… — у Валерки от удивления открылся рот, — но тогда получается, что и нас, как вы говорите, нет? А как же тогда я...
   — Не волнуйтесь, Валерий. Вы, конечно, есть. И все вокруг существует с точностью до последнего знака числа Пи. Но только здесь, в мире, которого нет и не было в знакомых вам пространственно-временных координатах.
   — Хорошо, — кивнул бортинженер, — а как быть с недостатком массы? Ведь наверняка и такой вариант возможен?
   Вопрос, похоже, тоже не был новым, так как Вениамин с готовностью кивнул.
   — Точно не скажу, да и никто не здесь не скажет, но возможно, когда массы становится мало, машина добавляет ее. Вероятнее всего, есть еще одна точка, где происходит накопление массы. Наши математики, правда, утверждают, что существует только избыток. И вообще, они склоняются к мысли, что имеет место некая ошибка в алгоритме. Именно благодаря этому и мы сейчас находимся в несуществующей точке. Причем никто не знает, в каком месте пространства и в каком времени она расположилась относительно нашего исходного мира.
   — И времени не знаете? - удивленно переспросил Филин.
   — Да, вы верно поняли, именно времени, и...
   Раздался тихий стук в дверь, и на пороге возникла давешняя девушка с подносом. На нем красовались три чашки из тонкого фарфора. Над ними клубился пар.
   — Чай.
   — Спасибо, Марина! Поставьте на столик.
   Девушка поставила поднос и тут же исчезла.
   — Берите, не стесняйтесь, — указал Вениамин на чашки.
   — Спасибо!
   — Так на чем мы?.. А! Никто не знает, в каком мы времени. Вот, например, этот корабль, в котором мы все обитаем, неизвестен многим, а между тем, в мое время этот пассажирский транспорт мало кто не знал. Вам же тоже название «Галактис» ничего не говорит?
   — Нет, — покачал головой Филин.
   — Это потому, что его построили... построят много позже. А ваш грузовик «Терехов» сейчас исполняет роль склада исследовательской базы в системе Канопуса. И вот уже добрые лет пятьдесят, как он способен лишь подправлять свою орбиту. Там нет маршевого двигателя. Я возил в те края грузы.
   — Но ведь то, что осталось от «Терехова», лежит почти у самой вершины горы. И изуродованный корпус корабля чуть не целиком вмерз в ледник! Мы оттуда к вам спустились, — кивнул куда-то на потолок стажер.
   — Друзья мои, я ни капельки не сомневаюсь, что на этой планете найдутся все корабли, хоть раз побывавшие в подпространстве. Это врата, через которые вычислители отправляют массу. Все мы возникли тут в своих кораблях, на которых уходили в рейс.
   Вениамин замолчал, наступила тишина.